Царизм и третьеиюньская система - [15]
проектов, ставших законами[76] (не считая тех, которые законами не стали), но законы о волостном земстве, распространении земства на неземские губернии и др. среди них блистательно отсутствовали. В конце концов все требования либералов к царизму свелись к одному: перейти к «нормальному» порядку управления. Но все было тщетно: правительство твердо продолжало придерживаться мысли, что режим исключительных положений, на основе’которых продолжала управляться страна, является нормальным и единственно возможным. Либералы в связи с этим переходили от надежд к отчаянию и обратно. Но главное их занятие состояло в том, чтобы вымаливать у правительства «реформы», доказывая, что в противном случае неминуема новая революция. Буржуазия была прикована к своему союзнику царизму прочной цепью — цепью, выкованной страхом перед революцией, которой она боялась больше, чем реакции. Но тот же страх перед грядущей революцией служил исходной причиной, заставившей царизм отказаться от «реформ».
Несмотря на кажущееся «успокоение» и полное торжество реакции, страна по существу переживала не конституционный, а революционный кризис. Народом владело революционное, а не конституционное настроение, он ждал, готовился и собирал силы для новой революции. Отсутствие сколько-нибудь широкого революционного движения в первые годы столыпинщины объясняется только отсутствием сил, разгромом революционных организаций, усталостью масс, апатией, обусловленной сознанием бессилия, а не тем, что массы изверились в революционном пути, предпочтя ему путь «реформ», как этого добивались «Вехи» и веховцы. При таком положении переход от пассивного ожидания к прямым революционным действиям был только вопросом времени. В такой обстановке «реформы» делались невозможными. Реформы, как указывал
В. И. Ленин, могут привести к двоякому результату: либо предупредить революцию, либо, наоборот, ускорить ее. При господстве в массах революционных настроений неизбежен был второй результат. Любые реформы, как бы незначительны они ни были сами по себе, способствовали бы дальнейшему вызреванию революционного кризиса в стране, приводили бы к росту революционной самодеятельности рабочего класса и крестьянства.
Признание того, что в стране налицо «объективная революционная ситуация» [77], или «общая революционная ситуация» [78], чреватая новой революцией, было всеобщим. Это констатировали и революционный и контрреволюционный лагерь.
Уже в феврале 1908 г., в самый разгар реакции, В. И. Ленин писал, что «правительство не управляет, а воюет, что состояние России есть состояние с трудом сдерживаемого восстания» [79]. «Элементы нового, общенародного политического кризиса,— писал он в другом месте,— не только не устранены, а, напротив, еще углубились и расширились» [80].
На кадетских конференциях в годы реакции лейтмотивом всех выступлений с мест являлось указание на угрожающий рост революционных настроений в народе. Возражая одному из лидеров правых кадетов, Н. А. Гредескулу, доказывавшему, что прекращение революционного движения свидетельствует о повороте масс от революционного пути к «конституционному», представитель Нижнего Новгорода заявил: «Едва ли эта точка зрения на освободительное движение разделяется всеми; есть взгляд, что оно может вспыхнуть с новой силой и даже не в очень далеком будущем». Об этом же говорил и представитель Риги: «Наоборот, новая вспышка революции неизбежна...» То же доказывали делегаты Вильно, Рязани, Чернигова. Член ЦК А. А. Свечин на октябрьской конференции 1908 г. высказался на этот счет весьма решительно: «После первой революционной волны будет уже не волна, а потоп, который смоет все без разбора. Наряду с приниженностью в деревне растет беспредельная злоба. Политически крестьянин вырос, он говорит о своих правах, осознал свою силу, как силу массы». На майской конференции 1909 г. представитель Нижнего Новгорода заявил: «...Является всеобщим убеждением, что Ш-й Думе грош цена. Решение вопроса... находится в другой плоскости, чем Дума...» [81]. Чем
дальше, тем такие высказывания делались чаще и решительнее. Ценность этих свидетельств увеличивается благодаря тому, что основным доводом кадетов при требовании «реформ» являлась ссылка на наступившее якобы «успокоение».
Настроения рабочего класса выражались, как указывал В. И. Ленин, в крылатой фразе одного рабочего: «Погодите, придет опять 1905 год» [82].
В записке Совета объединенного дворянства, адресованной Столыпину, по поводу проекта волостного земства говорилось следующее: «С прискорбием приходится засвидетельствовать, что во многих местностях деревня и помещичья усадьба представляют в настоящее время два враждебных стана: нападающих и обороняющихся», и поэтому момент для «реформы» неподходящ[83]. Лидер правых Государственного совета требовал в мае 1914 г. отклонения законопроекта о волостном земстве на том основании, что опасно допускать к местному хозяйству «тех самых крестьян, которые 8 лет тому назад грабили и жгли землевладельцев и которые до настоящего времени хранят в себе земельные вожделения за счет помещиков» [84].
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.