Тот пролет велик —
Не с любовничком упасть на пуховик!
“Ой, родимый, погоди, никак не сяду!”
– Сиди, мать моя, сиди, сиди, не падай!
До низов-равнин —
Не вершок-аршин!
Уж не ссорься лучше с Ветром ты старшим!
“Говорят тебе, дурак, сидеть неловко!”
– Нет, уж некогда – годить! Верста – делов-то!
Не одна краса,
Что твоя коса!
Не одной тебе, чай, в верности клялся!
“Что ж ты, подлый, обернулся кверху брюхом?!”
– Не сумела усидеть, змея, – так рухай!
Знай, змея из змей:
Сахарок-твой-клей
Так и тает промеж двух ее грудей!
* * *
– Ух! —
– Кто ж это так ухнул вдруг?
Просто вылетел из тела – дух!
Да не плачь ты, полунощный сыч!
Просто тело о кремень-кирпич.
И пополз меж камней —
Змей...
Над подвалами – полы,
Над полами – потолки,
Купола – над потолками,
Облака – над куполами.
Там – про наши дела
Пальцем пишет – Судьба.
Пишет – ровно плугом пашет:
Не до грамоты ей нашей!
Берегись, народ крещеный:
Пишет прописью саженной!
В облаках – промеж звезд —
Чуть зажглось – уж сбылось.
Под престолами – подвалы,
Над престолами – обломы
Облаков багровых, грозных
С красной молнией и с громом.
Сверху – страсть, снизу – смрад...
А еще царей винят!
Веселись, пока веселый!
Над подвалами– престолы.
Как нашлет Бог грозу,
Был вверху, стал внизу.
Над подвалами – престолы,
Под подвалами – погосты,
С черной костью нашей рабской,
С мертвой плотью нашей скотской.
Сверху – страсть, снизу – смрад...
А еще рабов винят!
Веселись, лик бледный, впалый!
Под престолами– подвалы!
Не пропеть петуху —
Был внизу, стал вверху.
– Кто ж всё царствьице мое разнес в труху?
– А ты кто? – Царь.
– Какой ты Царь!
Нет, – ты не Царь, скажи:
Комарь.
Кровосос ты, ишь раздулся с нашей кровушки!
Где крестьянские все наши телочки-коровушки?
Царь, залечивай
Раны-немощи!
Есть нам нечего,
Пить нам не на што!
Свиньям месиво —
Вот обед наш весь!
Гниль да с плесенью —
Вот и век наш весь!
Гниль да плесень да горящая солома!
– Кто пустил вас, черти-дьяволы, в хоромы?
– А мы сами пришли!
Одолели вши.
Всё нутро-кишки
Проскребли жмыхи.
Чтоб спознался Царь крестьянский с нашим горем —
Мы царю-то Комару-то – брюхо вспорем!
– Что вы, дурни, Царю брюхо пороть?
У Царя-то, чай, священная плоть!
Али к Божьему закону тупы?
– Все по рощицам твои, Царь, попы!
– Ошалели, сволочь, черная кость!
– Кость-то белую твою с мясом врозь
Разведем – тогда смекнешь, старина:
Кость-то разная, а кровь-то – одна!
– Эй, дворянчики мои, грибы-груздочки!
Столбы верные, примерные столбочки!
Что ж вы нынче на помин не легки?
– Все без шапочки твои, Царь, грибки!
За престол за твой по красным по стогнам
Место лобное свели – с местом лобным.
“Не трудись, – кричат, – собачьи кишки!
Только выше мы еще – без башки!”
– Миткаль-бисер-леденцы-пух гусиный;
Выручай меня хоть ты, Двор Гостиный!
Аль в груди, как на лотке, – одна гниль?
– От купцов твоих, Кумач, – одна быль!
Там, где розаны цветут и на святки
В том краю теперь разбили палатки!
Пропадать с тобой небось – не глупцы!
Все водой твои махнули купцы!
– Эй, навозенные мухи,
Псы-антихристы!
Вызволяй, свиное ухо,
Царя – хитростью!
– Bcе макать пошли – да в нашу солонку!
Все на нашу перешли на сторонку!
– Ой, Боже, да кто ж вы?
– А мы – бездорожье,
Дубленая кожа,
Дрянцо, бессапожье,
Ощебья, отребья,
Бессолье, бесхлебье,
Рвань, ягоды волчьи, —
Да так себе – сволочь!
– Kaк не пропиты мои, значит, дрожки, —
Всем сафьянцу привезу на сапожки!
– Сафьян нам негоже:
Твоя нужна кожа.
– Пощадите мою спинку, голубчики!
Всем овчинки привезу на тулупчики!
– Нет, Царь, не до шуб!
Тебя под тулуп.
Чай, веками нас валили под рогожу-то!
– Ой, да что ж это, да что ж это, да что ж это?!
– Смеялся – плачь!
– Грозился – трусь!
Да, Царь-Кумач,
Мы – Красная Русь!
Твоя мамка мы, кормилка никудашная,
Русь кулашная – калашная – кумашная!
Ша – баш!
Москва, 14 июля – 17 сентября 1920
