Было такое... - [5]
2004/07/15
Прислушайся к голосу разума! Слышишь? Слышишь, какую хуйню он несет?
2004/10/14
Моя любимая жвачка — Donald. Если бы сейчас продавали — все бы скупила. У нее был классный запах, просто супер. И надувалась она лучше всех.
Donald — это первое, что появилось в нашем городе. Торговали им почему-то только цыганки. В прозрачной целлофановой упаковке умещалось десять штук. О том, что можно получить целую упаковку не могло быть и речи. Donald стоил рубль, хлеб — 24 копейки.
Во дворе ходили страшные слухи, что цыганки сами делают эту жвачку и подмешивают в нее наркотики. Эти злостные действа им приписывались просто так, мол, они это из вредности делают. Когда мы подросли, стали уже соображать: цыганки подмешивают наркотик, чтобы мы стали зависимыми и покупали бы жвачку чаще. Нехило так — наркотики по рублю? А потом я еще слышала, что одна девочка говорила, как ей рассказывала другая девочка, которая знает еще одну девочку, они в параллельных классах учатся… Так вот. Я слышала, что цыганки вминают в жвачку лезвия. Типа тоже из вредности, чтобы мы тут все порезались нахрен.
Потом появилось Turbo. Ооо… Мне папа привез Turbo. Отличие от Donald в том, что там были вкладыши про машинки. Типа жвачка для крутых пацанов. Она была не такая тягучая, как Donald и не очень-то нравилась мне. Пришла с нею в класс, показала мальчишкам вкладыши. Что тут началось! Другому мальчику мама привезла из Болгарии вставные челюсти (типа как у Кинг-Конга). Это было вообще нереально круто. Мальчик провожал три дня до дому и просил выменять уже поюзанную мою жвачку на эти челюсти. Мальчика звали Денис Бутузов.
А еще у нас во дворе жил мальчик Женя Зубцов. Его очень любила моя подружка, а Женя очень любил меня. У Жени папа работал на дефицитном складе. Однажды он принес ему жевательную резинку, которая выдавливалась из тюбика как зубная паста. Я такого никогда не видела. Весь двор сбежался смотреть, лучшим друзьям он давал только понюхать. Мы как раз с дачи возвращались, я переоделась и вышла во двор. Он подошел и подарил мне этот тюбик. Думаю, что мой нынешний муж меня так не любит.
Помню, шла по улице, вижу — в луже валяется обертка от жвачки. Ууу, сердце аж защемило. Я поймала себя на мысли, что это кощунство! Как же так…
А те челюсти хранятся у меня до сих пор.
2004/12/02
Гостьи из будущего
Как это все умиляет и трогает… Когда девушки спрашивают друг у друга: «А кто пользуется зимой увлажняющим кремом для век?» И ответ: «Я пользуюсь всегда».
Для меня это все так непостижимо… Только поймите правильно.
Оказываясь в парфюмерных магазинах и косметических лавочках, я, конечно, западаю на всякие флакончики и бутылечки. Хочется все потрогать, понюхать, мазнуть… И еще хочется, чтобы молоденькая продавщица, пахнущая детским шампунем «Кря-кря», вводила тебя в транс своим: «Это увлажняющий ночной крем с экстрактами миндального масла, абрикосовой выжимкой и витаминами A, D». А ты ее спрашиваешь: «А витамин B в нем содержится?» Она ответит: «Нет…» А ты возьмешь и расстроишься. Или лучше так. Чуть брезгливо и равнодушно поставишь крем на полочку. Мол, извините, без витамина B никак…
Девушки-консультанты в магазинах так вкусно рассказывают о креме для рук, что хоть сейчас хватай его и ешь ложкой. Да. Большой ложкой, черпая аккуратно, стараясь захватить больше крема и потом слизывать с краев баночки самое вкусненькое. Затем облизать с пальцев ароматное миндальное масло, а с крышечки доесть кусочки абрикосовой выжимки. В конце чуть закатить глаза, откинуться и выдохнуть: «Ммм, отменно».
Для меня это все непостижимо. Я, например, не переношу помаду на своих губах. Самая лучшая помада — это мамина. Особенно когда мама с мороза пришла забирать тебя из детского сада и целует холодной щекой. А от ее губ пахнет помадой. Еще мамина помада самая вкусная.
От пудры у меня щекочет в носу. Пудра на мой взгляд самая бесполезная вещь. Помада — вот это да. Накрасил и ее видно. А пудра что? Пшик.
Всегда было такое ощущение, что женщина красится по принципу: все что есть — замазывается, все чего нет — рисуется.
Я не люблю косметику и не умею ею пользоваться. И искренне поражаюсь тем девушкам, которые тратят время на уход за веками. У меня к таким девушкам очень теплое уважение. Они как инопланетянки. То есть даже как женщины будущего. В будущем все женщины будут красивыми, как Алиса Селезнева. Мне кажется, что если бы Алиса Селезнева выросла, вышла замуж и родила детей (девочку и мальчика), то она бы мазала веки увлажняющим кремом. У нее бы даже муж не пил.
У меня по поводу косметики комплексы, наверное. Приходишь иногда в парикмахерскую, а там стоят пузыречки, флакончики, бытульки, баночки, тюбики, спреи… И еще букет расчесок у каждого зеркала. И так хочется, чтобы на тебе это все обязательно попробовали!.. Каждой расческой расчесали, всем на свете побрызгали, перед тем как сушить феном помазали, а когда укладку бы делали, то сдобрили волосы еще парой-тройкой снадобий.
А на самом деле как? Во-первых, берут одну расческу, которая самая обычная. А как же та, розовенькая, с такими длинными редкими зубами? Во-вторых, стригут короче, чем ты просишь. Вот всегда короче, хоть ты тресни! В третьих, никогда не получается красивой челки. В-четвертых (что самое ужасное и унизительное) поскольку волосы длинные, то парикмахерша просит встать! В детстве меня подсаживали на дощечку, чтобы голова торчала из кресла. А сейчас надо стоять! Мне это ужасно унизительно и неудобно. Потому что все сидят, а ты стоишь. Еще и волосы вперед счешут, ничего не видно, от щекотки аж заплакать хочется! А эта уродская накидка… Холодная и шуршащая, на шее давит. А руки парикмахера, которые тычут пальцами в голову и клонят ее то на один, то на другой бок… Противно.
Перед вами сборник рассказов Алеси Казанцевой, которая однажды приехала в Москву на недельку и осталась навсегда. Которая один раз заскочила на киностудию и больше оттуда не вышла. Которая была очень одинока и поэтому начала писать в Интернете свои рассказы о жизни и работе вторым режиссером на съемках фильмов, сериалов и рекламы. Она стала признанным автором в Интернете: сначала в «Живом Журнале» под именем Алеси Петровны (ее блог входил в топ-3), потом на «Фейсбуке» (более 55 000 подписчиков). Известные режиссеры хотят экранизировать ее истории, Юлия Меньшова называет их неизбежным счастьем, а Яна Вагнер завидует тем, кто по какой-то причине их еще не читал.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.