Было такое... - [7]

В правом ботинке хлюпает вода. Можно даже сказать, штормит. И ты понимаешь, что тебе жить с мокрой обувью еще как минимум восемь часов. Противно. Даже тошнит. И НИКУДА не денешься. Терпишь. Прекращаешь подпрыгивать от холода. Если прыгать, из швов ботинок брызгает вода. В голову лезут совершенно дурацкие детские стишки про Танечку, про то, чтобы она не плакала и как по лужам скачет мяч. И ты понимаешь, что это самые омерзительные стихи про лужи, что мяч, наверное, ужасно круглый и красный, с белой полосой вокруг себя и пахнет резиной. И ты на всякий случай вспоминаешь, как в детском саду Максим Мухортов не дал тебе этот мяч. Столько лет прошло, а ты помнишь его фамилию. Встречу — убью!

Самые главные люди на площадке — водители микроавтобусов. В театре самые важные персонажи — пожарные, в любой деловой организации — курьеры. На съемочной площадке — стопроцентно водители. У них есть ключи от мест, где печка и длинные мягкие сидения. Ты готова разгадывать с ними ужасный кроссворд («Селезень кряквы, пять букв» — «САМЕЦ!»), слушать о том, как полетела шаровая опора и где он давеча стоял в пробке. На очередном вопросе о формуле пластилина, двенадцать букв, третья «и», ты, скрючившись в мокрой куртке на заднем сидении, понимаешь, что настоящее счастье — это немой массажист.

На следующий день по площадке разносят кофе в пластиковых стаканчиках. Пока доносят от буфета, половина ароматной жидкости расплескивается, но освободившееся место в стакане тут же занимает дождь. Ты сама выбрала эту работу. Ты зачем сюда пришла? Терпи. «Алесь, что тебе принести? Кофе чай?» Пистолет.

Оператор не может «пристреляться» к точке. Дождь усиливается. Места в автобусах заняты. Массовка ест бесплатные мокрые бутерброды. Массовка всегда самая жадная и беспринципная часть съемочной команды. Ее не любят, не пускают греться в автобусы и чаще отправляют делать это в метро. Массовка платит той же монетой и иногда ворует.

К актерам, одетым в костюмы милиционеров, подходят приезжие и интересуются, как пройти в музей восточных искусств. Поскольку актеры приехали полгода назад из-под Тулы покорять столицу, они ничего не знают про музей. Зато могут показать, где есть магазинчики, где неплохо платят за работу грузчиков. Гости столицы негодуют по поводу необразованных милиционеров. Актеры начинают злиться и, пользуясь случаем и костюмами, проверяют у прохожих регистрацию. Комическая сценка «Волки позорные».

Совершенно некстати вспоминаешь стишок: «Дождик льется с потолка мне на спину и бока. На полу не видно луж, все ребята любят душ». Ну, совершенно некстати вспоминаешь, надо сказать. Оператор все еще «пристреливается». И тогда вспоминаешь еще одну вещь. Вернее, реплику из фильма «В бой идут одни старики». Механик говорит молодому летчику: «А знаешь, что самое тяжелое в нашей работе?» «Мотор починить», — улыбается ему в ответ находчивый юнец. «Нет, самое тяжелое в нашей работе, сынок, это ждать».

Мы ждем оператора. Просторечное обозначение мужчины, обладающего нетрадиционной ориентацией, пять букв.

Мы снимали пять дней, был совместный проект с англичанами.

Это только лишь стереотип, что в Англии живут джентльмены. Такая же ерунда, когда Англию называют «туманным Альбионом». Про нее так раньше говорили, потому что в лондонских домах стояли камины. Когда они разом начинали дымить, над городом повисал густой туман. Сейчас у них там центральное отопление и даже газ. Так что не надо нам тут про туман заливать. А про джентльменов я сейчас всю правду расскажу.

Некий продюсер Майкл Н. решил путешествовать поездом. Майкл боится самолетов, но никому в этом не признается. Путешествовать на поезде модно и экологично. Майклу уже под пятьдесят. Он не знает русский язык и большой чудак. Моя задача была следующей. Взять Майкла около гостиницы, посадить в машину и отвезти на вокзал. Там довести до поезда, посадить в купе и дождаться отправления. Короче, проследить и удостовериться, чтоб не сбежал. А он мог. Потому что уже было один раз такое. Нашелся в Бангладеше через неделю.

Я поняла, что будут проблемы, когда вышла из метро и увидела улицу. Стояло все движение. Кто-то даже бросил машины. Пробки нереальные. За то время пока ждали микроавтобус для Майкла, он успел сбегать куда-то и принести пять сумок. Жаль, что по неопытности я не оценила весь ужас ситуации. Машина не могла вывернуть из соседнего переулка в течение часа. Майкл таскал откуда-то пакеты. И когда стало понятно, что он уже точно не успеет на поезд, оставалось только одно — ехать на метро. Это представлялось мне крайне небезопасным занятием. Паспорт я в тот день забыла, Майкл всем видом представлял из себя денежного иностранца, у него огромный багаж, на вокзале обязательно проверяют документы, а еще менты в метро…

Одной рукой я тащила сумки, а другой Майкла и другие его сумки. Быстро, очень быстро. Как в анекдоте: идут Винни Пух и Пятачек, Пух несет тяжелый чемодан. Пятачек говорит: «Винни, а давай я тебе помогу! Я возьму твой чемодан, а ты возьмешь меня».

Пропихнув Майкла через турникеты, протащив его по всем возможным переходам и эскалаторам, затолкав в вагон, я испытала редкостное желание впиться джентльмену в горло. Потому что за всю дорогу он не потрудился даже спросить, не тяжело ли леди с красным лицом нести его багаж. Я даже думала бросить его там от отчаяния. Все равно через недельку другую всплыл бы в каком-нибудь Парагвае.