Бумеранг - [67]

Рабочий день в Австралии короче, чем во многих других странах; это тоже связано со старой доброй традицией. Дело в том, что когда сто лет назад в Австралию перестали прибывать ссыльные, рабочая сила долго пополнялась в основном за счет выходцев из Англии. Английские рабочие хорошо знали, что такое длительный напряженный рабочий день, и решили на новом месте добиться других условий. Уже в пятидесятых годах прошлого века здесь в большинстве отраслей ввели восьмичасовой рабочий день; скоро шестьдесят лет, как действует пятидневная рабочая неделя. К тому же закон закрепляет за рабочими право на всякие перерывы и перекуры. Статистика показала недавно, что в Новом Южном Уэльсе эффективное рабочее время во многих отраслях не превышает тридцати двух часов семнадцати минут в неделю. Подозреваю, что и эта цифра завышена[29].

Конфликты между рабочими и предпринимателями улаживаются очень своеобразно. В Австралии не ведут прямых переговоров о ставках и условиях труда, эти вопросы рассматривают особые суды, и решение можно затянуть до бесконечности, ссылаясь на разные толкования и технические детали. Цель такой системы — предотвратить злоупотребления и ненужные забастовки, но результат получается обратный. В каждой отрасли постоянно есть какой-нибудь спорный вопрос, ждущий своего решения, и рабочие частенько бастуют, чтобы ускорить разбирательство или протестовать против вынесенного приговора[30].

Но вернемся к мясокомбинату «Вестей».

Его руководство, к своему ужасу, очень скоро убедилось, что при таком темпе работы компания будет терять по три фунта на каждой корове! И через несколько месяцев пришлось сдаться. Мрачный наглядный урок отпугнул другие иностранные компании. Правда, австралийское правительство много раз сообщало, что намечается построить огромные бойни и фабрики; к счастью для налогоплательщиков, никто не пытался проводить эти планы в жизнь.

Вы спросите, куда же девается ежегодная продукция — сто тысяч коров? Естественный вопрос, я сам им задавался. Ответ очень прост: скот отправляют на бойни, расположенные на побережье Квинсленда, Нового Южного Уэльса, Южной Австралии. Каким образом? Тоже просто: гонят стада через степь. Единственные скотоводы в Северной Территории, у которых есть счастливая возможность перевозить скот по железной дороге, — жители района Алис-Спрингса. Но это не такое уж большое преимущество. Перевозка стоит очень дорого, семьдесят пять тысяч шведских крон за железнодорожный состав, берущий триста шестьдесят голов скота. (Вот почему Алисспрингская железная дорога — единственная в Австралии, которая дает прибыль.) К тому же вагонов и паровозов не хватает. И, наконец, далеко не весь скот выдерживает дорогу.

Подавляющее большинство фермеров гонит скот на бойни своим ходом. Потери достигают пятидесяти килограммов на каждом животном, так как ближайшие бойни находятся в Квинсленде за тысячи километров. Считается, что это еще не такое большое расстояние. Из северной части штата надо идти вдвое больше, и перегон скота длится два-три месяца. Нелёгкая задача — гнать полудикий, стрекающий от жажды скот возлагается на особых ковбоев, которым предусмотрительно платят с количества голов скота, сданных на бойню. Сейчас расценка — семь с половиной шиллингов с головы за сто миль. На первый взгляд скромно, но если учесть, что в стаде около тысячи голов, то на четыре-пять ковбоев придется, в общем, изрядная сумма. Часто ковбои берут с собой семьи и уж обязательно несколько десятков верховых лошадей на смену. Скорость движения невелика, семьи едут в фургонах. Когда я впервые увидел такой караван, то решил, что идут съемки американского фильма.

Скотоводство интересовало меня особенно потому, что на фермах работает много аборигенов. Лучше всех смог мне рассказать об этой отрасли обосновавшийся в Австралии швед Гюстав Бранд; от него же я узнал про охоту на кенгуру.

Конечно, эта охота приносит совсем малый доход по сравнению со скотоводством (многие фермеры миллионеры), но, во всяком случае, сотни охотников зарабатывают в год не одну тысячу фунтов.

Подобно эвкалипту, кенгуру задолго до открытия Австралии европейцами распространились по всему материку — от лесов востока до пустынь запада, от умеренного пояса на юге до тропических дождевых лесов на севере, Как и копытные животные в других частях света, кенгуру предпочитают степи или саванны, но многие приспособились и к другой среде. На восточном побережье есть так называемые горные кенгуру, которые скачут по скалам, словно козлы. А на севере Квинсленда известны кенгуру, обитающие на деревьях, как белки. Кстати, этот вид открыл норвежский зоолог Лумхольц; его латинское наименование дендролагус лумхольци. В целом известно около семидесяти видов кенгуру; последний был открыт уже в двадцатых годах.

Австралийцы по-разному именуют различные виды и только наиболее крупных называют кенгуру. Они любят подшутить над приезжим: приведут в зоопарк, покажут длинноногое сумчатое величиной с фокстерьера и спросят, что это за зверь. Иностранец, разумеется, ответит — кенгуру. И основательно насмешит хозяев, которые всех мелких кенгуру называют валлаби или валлару. Между прочим, Кук привез в Англию из своего знаменитого плавания именно валлаби.