Буддизм в русской литературе конца XIX – начала XX века: идеи и реминисценции - [39]

. И, наконец, третий буддийский обряд, тот, о котором шла речь в стихотворении, состоялся 27 июня 1898 г. в библиотеке музея Гиме: «Его провел известный Агван Доржиев (1854–1938), прибывший во Францию (и затем посетивший другие страны Европы) из Тибета в качестве дипломатического посланника Далай-ламы XIII»[386]. А. А. Ковзун опирается на статью французского япониста А. Буссемара, посвященную истории этих богослужений[387].

Кроме статьи А. Буссемара Ковзун обращается к биографии и автобиографии Агвана Доржиева. В 1921 г. А. Доржиев написал свою автобиографию в стихах на монгольском языке. Ее содержание было известно лишь по краткому пересказу (1991) и по переложениям на современный монгольский (1992) и бурятский (1994) языки. В 2003 г. текст с русским переводом был издан в серии «Памятники письменности Востока» (том 133)[388]. В этой автобиографии А. Доржиев описывает, как в 1898 г. он прибыл в Петербург и получил аудиенцию у Николая II, на которой говорил царю об отношениях между Россией, Тибетом и Англией:

Сам же в это время отправился

в государство Францию,

В прекрасный город Париж.

Когда я достиг этой страны,

претворились [мои] прежние заслуги.

Ко мне обратились с просьбой сотворить молитву

обладающий совершенной мудростью

Клемансо и многие другие.

Они желали Высшему спасителю

поднести святые жертвоприношения,

испросить [у него] милость, защиту

и покровительство для их живых душ.

«Лишь услышав имя Высшей драгоценности,

мы – те, кто собрались здесь, —

приложим свои благие усилия

и встретимся с религией [Будды]», —

об этом, как умел, я вознес молитву-благопожелание.

[Затем] я долго и бездумно странствовал

по стране Англии, [городу] Лондону,

по Австрии, по Италии, [городам] Риму,

далекому Неаполю и другим местам.

Когда я, низкородный, достиг

калмыков, [обитавших] на реке Едзил.

<…>

они встретили меня с большой радостью и интересом.

Поднесли мне скот и вещи <…>

Забрав подношения калмыков,

я вскоре достиг  Тибета[389].

В 1923 г. А. Доржиев составил подробную автобиографию в прозе на тибетском языке. Она известна в английском (1990), монгольском (1992), бурятском (1993, 1994) и русском (1994) переводах[390]. Полное заглавие автобиографии: «Сочинение, составленное нищим в монашеском одеянии, лишенным богатства священной дхармы, подверженным восьми земным дхармам, бесцельно блуждавшим по странам этого мира». Один из известных сегодня русских переводов – перевод Ц. П. Пурбуевой и Д. И. Бураева[391]. В этом сочинении обряд, который выполнил А. Доржиев, описан следующим образом: «Позже я побывал в Да-Фа-Гуе, иначе известном как Париж, великом городе Франции, очень красивом, но слишком перенаселенном. Там была группа примерно из четырех сотен человек, которые с большим уважением относились к буддийскому учению, среди них были Клемансо и одна женщина, по имени Александра, которая хотя и родилась женщиной, приобрела большую ученость. Было очень интересно наблюдать, слушать и знать, как они выражали свое почтение к Трем Драгоценностям и к тому, что они называли “декламирование”. Я совершил богослужение перед изображением Будды и немного помолился во имя Трех Драгоценностей. Даже то немногое, что было сделано, могло зародить стремление взрастить семена хорошей кармы»[392].

После доказательства проведения буддийских обрядов в музее Гимо и в том числе службы «монгола» Агвана Доржиева, Ковзун пытается доказать факт пребывания на этом «богослужении» И. Ф. Анненского. Исследователь считает, что биографические данные свидетельствуют о том, что присутствие И. Анненского на «буддийской мессе» было весьма вероятным: о поездке И. Анненского в Париж в 1898 г. писал В. Кривич, он же вспоминал, что сестра И. Анненского жила в Париже, что ее супругом был Ж. Деникер (французский антрополог, бывший на совершении этого обряда) и что круг литературного общения И. Анненского в это лето в Париже включал литературное содружество «La Decade», в которое входили племянники И. Ф. Анненского[393].

Бесспорно, исторические и источниковедческие изыскания по поводу реальности присутствия Анненского на буддийском богослужении в Париже, проведенном Агваном Доржиевым, важны для понимания погруженности поэта в восточную тематику, однако не менее важным для этого является обращение к самому тексту стихотворения И. Анненского «Буддийская месса».

Стихотворение «Буддийская месса в Париже» входит в состав «Трилистника толпы», и идея этого произведения, и художественные особенности связаны с общей идеей и композицией всего «Трилистника», включающего три стихотворения: «Прелюдия», «После концерта» и «Буддийская месса в Париже».

Одна из тем, пронизывающих все три стихотворения, обозначена в названии «Трилистника» – «Трилистник толпы». Это отношения художника и толпы, творческой личности и толпы, демиурга и толпы. Это одна из основных тем романтизма, тем русской литературы, звучавшая наиболее отчетливо у Пушкина и Лермонтова и получившая «новое дыхание» в символизме.

«Прелюдия» начинается со строк, близких Пушкинским размышлениям о судьбе поэта: «Я жизни не боюсь. Своим бодрящим шумом / она дает гореть, дает светиться думам». Но эта жизнь рождает сложные чувства: «Тревога, а не мысль растет в безлюдной мгле, / холодно цветам ночами в хрустале».