Буддизм в русской литературе конца XIX – начала XX века: идеи и реминисценции - [38]
Пространство преодолено. Но преодолено ли время? «Грустно постояв над знакомыми волнами, Истома двинулся дальше. Куда? – он сам не знал»[378].
Кто он, Истома? Не вечный ли пленник Майи, Времени? В одном из своих известных стихотворений Хлебников напишет:
Всегда сложно говорить о творчестве писателей и поэтов в ракурсе влияния на них определенных философских идей, мировоззренческих интенций. Все это: идеи, влияния концепций и теорий – переплавляется в одном – в творчестве. И уже там мы видим их преломления и отблески (иногда яркие, а иногда совсем чуть-чуть, лишь полутона и тени). Вопрос о роли буддизма в творчестве В. Хлебникова нельзя рассматривать вне контекста общего ориенталистского интереса русской литературы, вне историософских исканий русского декаданса и авангарда.
Сам поэт неслучайно называл себя и своих творческих единомышленников «будетлянами». Все творчество Хлебникова – прорыв преград времени и локальных пространств, где это время, а точнее, времена разворачиваются. Это полет в Будущее, где частное, единичное и конечное должно обратиться в единое и бесконечное. И тем самым будет «оправдана» история человечества, истоки которой поэт видел в Азии.
Буддийская месса в Париже И. Анненского: «Чтоб чистые в ней пили благодать…»
Удивительно, но творчество одного из основателей двух направлений в русской поэзии конца XIX – начала XX в. (символизма и акмеизма), поэта, в лирике которого звучат идеи античности и античной философии, талантливого исследователя, который, будучи студентом, изучал санскрит под руководством выдающегося буддолога И. П. Минаева – И. Анненского, почти совершенно обойдено вниманием философов.
Из всего обширного литературного наследия поэта мы обратимся к стихотворению, в котором, на наш взгляд, проявилась одна из ярких особенностей русской поэзии этого периода – внимание к инокультурному материалу для выражения концептуальнохудожественных идей в контексте мифопоэтической картины самого поэта. В частности, речь идет о стихотворении И. Ф. Анненского «Буддийская месса в Париже». Это стихотворение входит в «Трилистник толпы» из его сборника «Кипарисовый ларец» (1910). Впервые опубликовано оно было в журнале «Северная речь» в 1906 г., посвящено профессору кафедры классической филологии Петербургского университета, переводчику античных авторов Ф. Ф. Зелинскому (1859–1944).
В связи с сюжетом данного стихотворения, а точнее, с проблемой реальности-фантазийности описываемых в нем событий, в литературоведении обсуждается ряд дискуссионных вопросов. Первый вопрос: происходила ли в Музее восточных культур Э. Гиме буддийская служба?
Известная исследовательница творчества И. Ф. Анненского, автор многочисленных статей о нем и серьезного учебного пособия Г. В. Петрова в статье «И. Ф. Анненский – Ф. Фр. Зелинскому: стихотворение “Буддийская месса в Париже”» пишет о том, что «в стихотворении речь идет о “священнодействии”, которое исполняет “базальтовый монгол” для посетителей музея. Однако нигде нам не удалось найти подтверждения тому, что в музее Гиме когда-либо проходили (разыгрывались) подобного рода богослужения»[380].
А в примечаниях к статье указывает: «Интересно, что в издании: Полетаев Е., Пунин Н. Против цивилизации. Пб., 1918 – есть упоминание, что накануне Первой мировой войны в Париже и Лондоне проходили “буддийские мессы”, однако никакой другой более точной и подробной информации авторы не дают. Никаких других источников, указывающих на “буддийские мессы”, нам обнаружить не удалось. Действительно, видел Анненский какую-либо “буддийскую мессу” в Париже или это только плод его фантазии (что кажется нам более правдоподобным), однозначно сказать невозможно»[381]. По ее мнению, описанные в стихотворении «воспоминания» – это «любимый прием» поэта, когда художественный образ «оживляется воспоминанием» и становится «объектом внутреннего созерцания»[382].
Иная точка зрения у А. А. Ковзуна, который достаточно подробно рассмотрел в статье «Несколько комментариев к “Буддистской мессе в Париже” И. Анненского» исторические реалии сюжета данного стихотворения И. Ф. Анненского[383]. Так, к примеру, Ковзун пишет об истории проведения «буддийских богослужений»: «Первая буддийская церемония имела место 21 февраля 1891 г. в библиотеке музея Гиме, превращенной ради сего случая во временный буддийский храм. Богослужение вели два японских монаха-буддиста, члены секты Шинран, – Коицуми Риотаи (KoIdsumi-Tai, или Koizumi Ryotai) и Йошицура Хоген (Yochitsura Kogen, или Yochitsura Hogen). Моление происходило перед статуей будды Амиды и изображением Шинрана – святого, в XIII в. основавшего их секту»[384]. Второе «буддийское богослужение имело место в музее Гиме 13 ноября 1893 г. Провел его настоятель японского монастыря Митанидзи (Mitani-dji) монах школы Шингон (Singon) Токи Хориу (Toki Horyu), прибывший в Париж осенью 1893 г. по пути на родину после участия в Конгрессе религий в Чикаго»[385]. И, наконец, третий буддийский обряд, тот, о котором шла речь в стихотворении, состоялся 27 июня 1898 г. в библиотеке музея Гиме: «Его провел известный Агван Доржиев (1854–1938), прибывший во Францию (и затем посетивший другие страны Европы) из Тибета в качестве дипломатического посланника Далай-ламы XIII»
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.
Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.