Будда - [24]

Сам Гаутама даже на этой, самой ранней стадии своего философского поиска, естественно, не мог принять на веру истинность дхармы, которую открыл ему учитель. Он обратился к Аларе Каламе, прося пояснить, как «постичь» его учение — ведь не должен же он просто полагаться на слова других? Алара Калама вполне допускал, что Гаутама не смог достичь «прямого знания» санкхья одними только размышлениями. Обычным рациональным мышлением здесь не обойтись, надо прибегнуть к практике йоги[12].

Нам до сих пор неизвестно, когда в Индии впервые начали практиковать йогу[13]. По ряду свидетельств, некоторые ее формы применялись на субконтиненте еще до нашествия индоарийских племен. Археологами найдены рисунки, датируемые вторым тысячелетием до н.э., на которых изображены люди в позах, очень напоминающих позы йоги. Однако первые письменные упоминания о йоге появились через несколько столетий после эпохи, когда жил Гаутама. Канонические тексты, посвященные йоге, впервые были созданы в III–II вв. н.э. и основывались на учении мистика по имени Патанджали, который жил во II в. до н.э. Разработанные им методы медитации и концентрации имели в своей основе философию санкхья. Но цель у Патанджали была иной — его не интересовало создание стройной метафизической теории, он пытался найти способы достигать измененного состояния сознания, которое позволило бы постигать истины, лежащие за пределами чувственной области. Это подразумевает подавление обычного сознания посредством ряда психологических и физиологических методик. Благодаря им йогин погружается в особое состояние, в котором ему доступны прозрения, выходящие за пределы области чувств и рационального мышления. Подобно Аларе Каламе, Патанджали знал, что только созерцанием и размышлениями невозможно освободить свое «я» от пракрити: йогин может погрузиться в такое состояние лишь приложив огромные усилия. Он должен заблокировать обычные каналы восприятия реальности, прервать нормальный мыслительный процесс, освободиться от мирского (низменного) багажа и волевым усилием загнать свой сопротивляющийся разум в область, недоступную для искажений и иллюзий. В йогическом учении, заметьте, нет ничего сверхъестественного, что было бы недоступно человеку. Сам Патанджали считал, что йогин просто задействует естественные психические и интеллектуальные способности. И хотя Патанджали жил гораздо позже Гаутамы, можно с некоторым основанием утверждать, что практика йоги, которую часто связывают именно с философией санкхья, была хорошо известна во времена Гаутамы и монахи-отшельники в долине Ганга пользовались ею. Йога сыграла критическую роль в просветлении Гаутамы, и позже именно на этом фундаменте он выстроит свою собственную дхарму. Вот почему так важно понять традиционные методы йоги, которые Гаутама, возможно, освоил под присмотром Алары Каламы, что и помогло ему впоследствии отыскать путь в нирвану.

Слово «йога» происходит от санскритского корня yui и означает «сопрягать»[14]. Методика направлена на то, чтобы соединить ум йогина с его глубинной сущностью и установить контроль над всеми возможностями и импульсами мозга. Тогда сознание достигнет высшей степени концентрации. В повседневной жизни наше внимание легко рассеивается, и нам бывает трудно надолго сосредоточиться на каком-нибудь одном предмете. Из глубин сознания непрошенными гостями то и дело выскакивают какие-то посторонние мысли, фантазии — и бывает, совершенно некстати. Так что, по большому счету, мы не можем контролировать эти подсознательные импульсы. Значительная доля умственной деятельности происходит автоматически: под влиянием ассоциативных связей один мысленный образ быстро сменяется другим, хотя причина, которая их связывает, давно похоронена в пучинах памяти. Мы редко смотрим на какой-нибудь предмет или идею с объективных позиций, потому что наше восприятие несет на себе отпечаток индивидуальных ассоциативных рядов — это мгновенно лишает нас возможности сформировать объективную оценку. Некоторые из этих психоментальных процессов окрашены негативными чувствами: пренебрежением, чрезмерным самомнением, отвращением или инстинктом самосохранения. Они в огромной степени влияют на нас, поскольку являются устоявшимися желаниями человека, т.е. основными склонностями его характера (васаной). Их трудно контролировать, скорее это они управляют нашим поведением. Индийские йогины знали о подсознании еще задолго до того, как Фрейд и Янг создали современный психоанализ. Они научились в определенной мере влиять на сферу подсознательного. Таким образом, йогины действовали в духе «осевого времени» — пытались сделать существование человека полностью осмысленным и «вывести на поверхность» то, что человек понимает лишь на интуитивном уровне. Практика йоги позволяла распознать свои неподвластные разуму желания и учила, как избавиться от них, если они мешают духовному совершенствованию. Из-за сложности этого процесса йогин на каждой ступени познания обязательно должен был находиться под присмотром наставника — точно так же, как в наши дни — пациент психоаналитика. Чтобы взять под контроль собственное подсознание, йогину следовало разорвать все связи с обычным миром. Сначала он, как и монах, должен «отправиться в скитальчество», стряхнув с себя оковы установлений общества. Затем он должен был соблюдать строгий режим, который регламентировал все стороны жизни и позволял шаг за шагом выбраться за рамки обычных поведенческих стереотипов и присущего ему склада мышления. Иными словами, требовалось убить свое низменное «я», что, как считалось, позволит пробудить истинную глубинную сущность и начать существование в совершенно иной форме.