Человек издревле был мифотворцем. Археологи обнаружили в неандертальских захоронениях орудия труда, оружие и кости жертвенных животных – свидетельства веры в мир иной, незримый, но схожий с земным. Быть может, неандертальцы слагали сказки о том, как живется теперь их покойному собрату. Но в любом случае несомненно, что они задумывались о смерти так, как не задумывается о ней ни одно животное. Животные видят, как умирают им подобные, но, насколько нам известно, не пытаются осмыслить смерть. Неандертальские же захоронения указывают на то, что, осознав свою смертность, древнейшие люди выработали и систему представлений, позволявшую с ней примириться. Неандертальцы, хоронившие умерших с такой заботой, по всей вероятности, полагали, что реальность не ограничивается зримым, материальным миром. Таким образом, человека с незапамятных времен отличала способность порождать идеи, выходящие за пределы его повседневного опыта.
Мы – существа, устремленные на поиски смысла. Собаки не предаются мучительным раздумьям о своем предназначении, не беспокоятся о положении собак во всем мире и не пытаются взглянуть на свою жизнь с иной точки зрения. Человек же, задаваясь подобными вопросами, склонен впадать в отчаяние, столкнувшись с их неразрешимостью. Поэтому испокон веков мы сочиняли сюжеты, позволявшие человеку вписать свою жизнь в рамки более обширного целого, обнаружить некую структуру, лежащую в основе бытия, и почувствовать, что вопреки всем удручающим свидетельствам обратного жизнь вовсе не лишена смысла и ценности.
Еще одна характерная особенность человеческого сознания – способность порождать идеи и испытывать состояния, не поддающиеся рациональному объяснению. Мы обладаем воображением – способностью размышлять о предметах, не находящихся в пределах непосредственной досягаемости и даже вовсе не существовавших до того, как они возникли в нашем уме. Именно благодаря воображению возникли религия и мифология. В наши дни мифологическое мышление зачастую осуждается и сбрасывается со счетов как иррациональное и пригодное лишь для потакания человеческим слабостям. Но не следует забывать, что без воображения ученые не смогли бы постигать новые истины и изобретать новые технологии, благодаря которым вся наша деятельность стала неизмеримо более продуктивной. Воображение ученых сделало возможным полеты в космос и прогулки по Луне – свершения, некогда мыслимые лишь в области мифа. Мифология и наука сообща расширяют и помогают реализовать потенциал человека. И, как мы увидим, мифология наряду с наукой и технологией вовсе не призывает к уходу от мира, а, напротив, делает нашу жизнь в этом мире более полной и насыщенной.
На примере неандертальских захоронений нам открываются пять важных принципов, характеризующих мифологию. Во-первых, в основе мифа почти всегда лежат опыт столкновения со смертью и страх исчезновения. Во-вторых, кости жертвенных животных свидетельствуют о том, что погребение сопровождалось жертвоприношением. Мифология, как правило, связана с ритуалом. Многие мифы не имеют смысла вне породившего его священнодействия, и в профанной обстановке он непостижим. В-третьих, ритуал, связанный с неандертальским мифом, совершался над могилой, у порога человеческой жизни. Самые глубокие и значимые мифы повествуют о предельных состояниях, вынуждая нас выйти за границы обыденного опыта. Каждому из нас в том или ином смысле порой приходится идти туда, где мы еще никогда не бывали, и делать то, чего мы еще не делали. Миф повествует о неведомом, о том, для чего мы поначалу не можем подобрать слов. Таким образом, миф позволяет заглянуть в средоточие великого безмолвия. В-четвертых, миф – это не самодостаточное повествование. Он показывает нам, как следует себя вести. Неандертальцы нередко придавали телам умерших позу зародыша – как знак подготовки к перерождению; но следующий шаг усопшему предстояло сделать самостоятельно. Правильно интерпретированная мифология вводит нас в правильное духовное или психологическое состояние, обеспечивающее в дальнейшем правильное действие – в этом мире или в мире ином.
И наконец, все мифологии провозглашают существование иного мира, соседствующего с нашим и в каком-то смысле его поддерживающего. Вера в эту незримую, но более могущественную реальность, иногда именуемую миром богов, – основная идея всякой мифологии. Ее называли «вечной философией», поскольку на нее опирались мифология, ритуальная жизнь и социальная организация всех сообществ до зарождения современной науки, а в большинстве сообществ с традиционным укладом – и в наши дни. Согласно этой вечной философии у всего происходящего в мире дольнем, у всего, что мы здесь видим и слышим, есть свое соответствие в Божественном, горнем мире, и оно ярче, сильнее и долговечнее своего земного аналога[1]. Вся земная реальность – лишь бледная тень, несовершенное подобие своего архетипа, изначального образца. И только участием в Божественной жизни смертный, слабый человек может реализовать свой потенциал. Мифы придавали ясный облик и четкую форму той реальности, которую люди ощущали интуитивно. Мифы повествовали о том, как живут боги, – и не ради праздного любопытства или развлечения, но для того, чтобы люди могли подражать этим могущественным существам и познавать Божественное на собственном опыте.
