«Божественная комедия» — средневековый христианский шедевр, который вот уже семьсот лет несет в себе неслыханное предложение для каждого читателя, сформулированное самим Данте в письме к Кан Гранде делла Скала: «вырвать живущих в этой жизни из состояния бедствия и привести к состоянию счастья». Данте предупреждает, что «целое задумано не ради созерцания, а ради действия», что его задача не сводится ни к описанию потустороннего мира с адскими кругами и щелями, террасами чистилища и райскими сферами, ни к поэтическому изложению схоластической мысли или церковной истории. Его слово действенно, оно способно привести всякую человеческую душу в движение, устремленное к самому истоку Жизни. И цель этого действия в том, чтобы в посюстороннем мире, в наисовременнейшей повседневности каждого читателя, отделенного от Данте столетиями, открыть путь, выводящий из всякой, самой бедственной растерянности к счастью существования, пронизанного любовью. Свежесть и сила этого дерзновенного предложения скрыта от нас десятками переводов и томами комментариев. Мы часто входим в мир Данте, любуясь его готической архитектоникой, прислушиваясь к музыке его стиха, прикасаясь к реалиям далекого, но влекущего Средневековья. Однако пришло время переоткрыть сквозь вековые наслоения действенность Данте, его способность быть, по слову отца Георгия Чистякова, «вечным спутником и незаменимым наставником».
Книга, которую мы держим в руках, посвящена именно этой задаче: «Данте берется за перо после того, как он увидел Бога, после того, как прошел весь путь… Он возвращается, чтобы собрать друзей и рассказать им: „Друзья, я буду сопровождать вас и покажу, как можно жить“, жить на высоте собственного желания, ощущая, что ни один волос не упадет с головы, как обещано Иисусом в Евангелии, поскольку даже самая ничтожная деталь, слово или привязанность, зародившиеся сегодня вечером, симпатия, зародившаяся вчера, все, даже самая маленькая вещь, связано со звездами, бытием, тайной и поэтому спасено». За этим введением в «Божественную комедию», созданным выдающимся итальянским христианским педагогом Франко Нембрини, стоит его тридцатилетний опыт преподавания в самых разных аудиториях — от школьных уроков в основанной им школе «Ла Трачча» до лекций для домохозяек в театре Бергамо. Нембрини предлагает пережить вместе с Данте приключение, открывающее, почему бьется сердце, почему мы встаем по утрам и имеем мужество прожить каждый день, почему рождаем детей и, в конце концов, как находим самих себя.
Мы не только погружаемся в дантовский мир, но встречаемся с самими собой, а Данте оказывается спутником, который сопровождает современного читателя с его кричащими проблемами на пути его собственного сердца, ищущего Бога. Он — проводник, позволяющий за событиями каждого дня распознать Божественный замысел.
Эта книга — зрелый плод усилий Нембрини по созданию новой христианской школы, отвечающей на вызовы мира, который переживает тектонические изменения. В своем педагогическом манифесте «От отца к сыну» Нембрини утверждает, что новейший кризис воспитания есть кризис отцовства, уходящий в вековую историю: «Новое время восстало против фигуры отца, то есть фигура отца, отцовство обвиняется в авторитарности, и вся педагогика строится теперь на отрицании авторитета, во имя неверного и искаженного представления о свободе». Кризис воспитания — во взрослых, которые оказываются неспособными стать свидетелями величия жизни для детей. Фигура Отца и есть фигура такого свидетеля — проводника. Совершенно дантовская фигура, из которой рождается педагогика Нембрини. Из воспитательного кризиса нам позволяет выйти лишь «очевидность чего-то настолько прекрасного, что позволяет тебе изменить твою идею, твое представление о счастье. То, с чего постоянно вновь начинается жизнь, — это встреча с чем-то настолько великим, прекрасным для тебя, что оно меняет все твои представления. И поэтому ты не можешь спорить с сыном о счастье, ты должен ему показать что-то такое, что изменяет, переворачивает его представления и заставляет двигаться его свободу, его разум». Отец свидетельствует о таком масштабе жизни, в котором способна раскрыться безмерная надежда человека на счастье. Этот масштаб — дантовский. А сам Данте позволяет не отводить глаз от труднейших вызовов не с целью защититься от них, а чтобы пройти через них к собственному счастью, открывая Божественные корни всякого человеческого желания: «Когда я говорю о „желании“, я имею в виду три вещи, в которых человек нуждается, чтобы жить: стремление познать Истину; желание любить познанную истину и жить ею; надежда на то, что Истина, которой человек живет, поможет воссоздать красоту и благо для всех».
