Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние - [106]
Нередко информаторами дипломатов становились высокопоставленные чиновники, которые отличались корыстолюбием. К примеру, Бэкингэмшир очень быстро выяснил, что канцлер Бестужев «охоч до денег», а потому может оказаться весьма полезным для реализации замыслов англичан. Посол нередко виделся с Бестужевым то у него, то у себя в доме, чтобы без помех вести приватные беседы. Канцлер уверял посла, что незамедлительно сообщит ему «всякое известие, могущее иметь малейшее значение для Англии» и охотно делился с англичанином секретной информацией. Так, он известил Бэкингэмшира о просьбе Франции заключить с Россией торговый договор. Чтобы получить согласие императрицы, французы предлагали закупать в России табак и мясо, которым запасаются в Англии и Ирландии. Бестужев доказывал англичанину, что до сих пор он этому противодействовал, но если Англия согласится на возобновление союзного договора на новых условиях, то он и впредь будет англичанам содействовать. Опасаясь, чтобы о его тайных переговорах с британцем не стало известно при дворе, канцлер предлагал послу «выждать некоторое время, чтобы не навлечь на себя подозрения в слишком тесной дружбе» с ним. Хотя Бэкингэмшир и считал, что подобного рода соглашение невыгодно Франции (украинский табак будет стоить дорого, а мясо невозможно быстро транспортировать), тем не менее он полагал, что переговоры с французами по этому предмету могли помешать пролонгации российско-британского торгового договора, а также повлекли бы за собой «охлаждение между обоими народами»662.
Получая от Бестужева секретную информацию, посол понимал, что за нее следовало платить. И хотя сам канцлер заявлял, что «его расположение к Англии совершенно бескорыстно», Бэкингэмшир был уверен: если Бестужев окажет англичанам «существенную услугу», за это придется расплатиться не только одной «признательностью». Впрочем, сам канцлер вряд ли испытывал угрызения совести, когда на просьбу дипломата ускорить заключение договоров, откровенно заявлял, что «имеет много долгов и вследствие расстроенного здоровья не может много утомлять себя делами». При этом он передал Бэкингмширу список убытков, понесенных им лично от нападения английских крейсеров на российское судно. В своем донесении в Лондон посол утверждал, что считает подобные претензии канцлера справедливыми663. Как видно, британское правительство нашло в лице Бестужева ценного союзника и важного информатора, всячески настаивая на продолжении «дружбы» посла с ним.
Следует заметить, что в мемуарах Бэкингэмшира сохранились краткие характеристики многих приближенных Екатерины. В их числе: брат Н.И. Панина – сенатор Петр Иванович Панин; военный и государственный деятель Захар Григорьевич Чернышев и оба его брата – сенатор Петр Григорьевич и генерал-поручик Иван Григорьевич; сенатор, тайный кабинетный советник Адам Васильевич Олсуфьев; генерал-фельдмаршал Кирилл Григорьевич Разумовский; камергер Петр Богданович Пассек; тайный секретарь, генерал-лейтенант Дмитрий Васильевич Волков; вице-канцлер Александр Михайлович Голицын и его брат генерал-фельдмаршал Александр Михайлович Голицын; генерал-фельдмаршал Петр Александрович Румянцев; государственный и общественный деятель Иван Иванович Бецкой и другие664.
Судя по обширному списку приближенных к императрице, о которых упоминал Бэкингэмшир, его круг знакомств распространялся на самых влиятельных лиц в государстве. Различные контакты с ними давали богатую пищу дипломату, совмещавшему свою профессиональную деятельность с разведывательной. Памятуя о наказе короля «вербовать» на свою сторону влиятельных сановников императрицы, Бэкингэмшир доносил в Лондон о том, что ему удалось выявить нескольких лиц из числа тех, кто расположен к интересам Англии. В их числе оказался, к примеру, фельдмаршал И.Е. Миних, «самый отличный старик», которого когда-либо случалось видеть послу. Повстречавшись с Бэкингэмширом, он заявил, что «уже имел честь служить на жалованье Великобритании и всегда сохранит к этой стране самое искреннее расположение». Мог оказаться полезным англичанам, по мнению посла, и секретарь императрицы А.В. Олсуфьев, способный гарантировать интересы британского купечества при подготовке торгового договора665. В своих мемуарах Бэкингэмшир характеризовал Олсуфьева как человека благовоспитанного и ученого, знающего латынь и современные языки, обладавшего к тому же прекрасной памятью. В то же время дипломат сумел подметить слабости сановника. «Его первое пристрастие – стол, второе – женщины, третье – деньги, позволяющие эти расточительные удовольствия, этот ряд замыкает честолюбие», констатировал посол666. Естественно, что Бэкингэмшир вполне мог использовать слабости высокопоставленных чиновников с тем, чтобы привлечь их на свою сторону, и тем самым добиться выполнения задуманных планов в интересах Великобритании.
Таким пороком, как взяточничество страдали многие высокопоставленные чиновники Екатерины II. Об этом Гаррис не преминул сообщить лорду Стормонту «Вы, милорд, – писал он 13 декабря 1780 г., – не можете составить себе понятия о той степени, до которой в этой стране доведена продажность, об огромных размерах требований и о том нахальстве, с которым они предъявляются». И далее Гаррис отмечал, что французский, голландский и прусский министры «весьма щедры на этот счет». В качестве примера он приводил посла Франции, который «истратил (и без всякой пользы) огромные суммы», снабдив деньгами на покупку домов двух двоюродных братьев графа Панина и вице-канцлера. Каждое из этих зданий, по мнению Гарриса, стоило от 4 до 5 тыс. ф. ст. Герцог Курляндский ежегодно тратит на подкуп до 20 тыс. ф. ст. и «может похвастаться тем, что между прочими лицами содержит на пенсии графа Панина, графа Чернышева и графа Остермана». Впрочем, Гаррис не отставал от других иностранных министров. «Вы можете быть уверены, милорд, – писал он лорду Стормонту, – что я буду бережлив, насколько возможно; но я должен платить за всякое сведение, которое мне удастся получить, и лица, сообщающие мне его, знают, как важно для меня получить его своевременно и с точностью»
