Божья коровка - [71]

— Товарищи! — начал генерал. — Мне выпала почетная миссия от имени Президиума Верховного Совета СССР вручить награды отличившимся на Даманском пограничникам. По состоянию здоровья они не смогли прибыть в Москву, где чествовали остальных героев, и проходят лечение в окружном госпитале в Хабаровске. Но Родина их не забыла. По традиции первой вручается старшая награда, но я решил изменить порядок в знак уважения к солдату, потерявшему в бою с маоистами ногу. Рядовой Щербаченя! Ко мне.

Сергей встал и, слегка хромая, пошел к ступенькам сцены. На них он качнулся, однако устоял, и, подойдя к Матросову, доложил о прибытии. Борис тихонечко вздохнул. Сергею говорили взять с собой костыль, но тот не захотел: уперся — и ни в какую.

— За героизм и отвагу, проявленные при защите государственной границы СССР, рядовой Щербаченя награждается орденом Славы третьей степени[4], — объявил Матросов. Он достал из коробочки и приколол к мундиру пограничника серебряную звезду на пятиугольной колодке, обтянутой муаровой лентой с черно-оранжевыми полосами. Затем вручил орденскую книжку.

— Служу Советскому Союзу! — срывающимся голосом сказал Сергей.

— Отлично послужил, — кивнул Матросов. — Поправляйся, пограничник.

Зал зааплодировал, Сергей поковылял обратно. К нему внезапно подскочила Вера и помогла сойти со ступенек.

— Старшина Коровка! Ко мне!

Борис потопал к сцене. На полпути прошел мимо Сергея, разглядел капли пота на лбу свежеиспеченного орденоносца и мысленно вздохнул. На сцене он ударил строевым и, подойдя к Матросову, картинно повернулся.

— Товарищ генерал-лейтенант! Старшина Коровка по вашему приказанию прибыл.

— Орел! — Матросов улыбнулся. — Встань рядом. Хочу вам кое-что сказать, товарищи, — обратился к залу. — Успехом боя на острове Даманском 2 марта мы во многом обязаны старшине. Он не только героически громил маоистов, проникших на советскую территорию, но и спас раненых пограничников, в том числе и командира заставы, вывезя их из-под обстрела. Причем сделал это под огнем противника. Родина высоко оценила этот подвиг. Указом Президиума Верховного Совета СССР старшине Коровке Борису Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и Золотой Звезды.

Он достал из поданных ему коробочек Звезду и орден и поочередно прикрепил их к мундиру старшины на освобожденном от косынки месте. Затем отдал коробочки, грамоту и орденские книжки.

— Служу Советскому Союзу! — отрапортовал Борис, повернувшись к залу.

— Сказать что-нибудь хочешь? — спросил Матросов.

— Спасибо партии и правительству за высокие награды.

— И все?

— Меня переполняют чувства, но их трудно выразить словами, — сказал Борис, нисколько не соврав. Он и в самом деле дико волновался. — Позвольте я спою — вместе с Щербаченей? Мы сочинили песню про защитников Даманского.

— Вот как? — удивился генерал. — Так ты еще певец?

— Он хорошо поет, — встал начальник госпиталя. — И песня замечательная. Я слышал.

— Хорошо, — кивнул Матросов. — Что вам нужно?

— Стул и гитара.

— Я принесу, — вскочила Вера и тут же убежала.

— Пока не принесли, добавлю кое-что, — продолжил генерал. — Коровка отличился и в бою 15 марта. Благодаря его умелым действиям, разведывательная группа, высланная к острову, сумела выполнить сложнейшее задание командования. Тогда старшина и получил свое ранение. Военным советом Тихокеанского пограничного округа представлен к высокой награде. Мы это поддержали. Решать будет Президиум Верховного Совета СССР, но я уверен, что этот орден у Коровки не последний, — Матросов указал на награду на груди Бориса. — Об одном жалею. Последствия тяжелых ран, как мне сказали, не позволяют старшине продолжить службу. Иначе получил бы предложение поступить в военное училище. Отличный был бы офицер!

Тем временем вернулась запыхавшаяся Вера с гитарой и со стулом. Отнеся их на сцену, вернулась в зал и помогла взобраться по ступенькам Щербачене. Тем временем Матросов с адъютантом заняли места на первом ряду. Сергей взял гитару и пробежался пальцами по струнам. По его лицу было видно, что волнуется.

— Все будет хорошо, — шепнул ему Борис и вышел к краю сцены. Петь изначально он не собирался, но его задрало, что никто не упомянул о погибших пограничниках. Газеты о них тоже не писали, заметив скупо, что потери были и у советской стороны. А ведь сколько ребят сложили головы! Церемонию награждения следовало начать с минуты молчания, но никто об этом даже не подумал. — Пограничникам и мотострелкам, павшим в боях на острове Даманском посвящается, — объявил Борис и кивнул Сергею.

Тот взял аккорд, и Борис начал:

— Встанем…

Первый куплет он пропел негромко, затем начал повышать голос. В исходном тексте он заменил строчку с Господом — здесь этого не поняли бы и не приняли бы.

– Встанем.

Пока с нами рядом герои и Родина с нами.

Мы скажем спасибо за то, что победу нам дали.

За тех, кто нашел свое небо и больше не с нами

Встанем…

Первыми встали пограничники во втором ряду. Затем будто волна пробежала по залу — люди поднимались со своих мест и замирали. В первом ряду услыхали позади шум и стали оглядываться. Встал генерал Матросов, за ним — другие генералы и офицеры, последними поднялись руководители края. А Борис пел. Странное, никогда ранее не испытанное чувство, овладело им. Он управлял этими людьми, и все — в том числе генералы и партийные руководители подчинялись ему. Это было восхитительно, и он запел во всю мощь голоса. Даром это не прошло. В груди остро кольнуло — дало знать себя поврежденное осколком легкое, и песню он завершил гораздо тише. Но так вышло даже лучше — он будто стоял у могилы павших.