Приходилось видеть разъяренного тигра? Он смотрит на вас желтыми глазами и угрожающе рычит. Из оскаленной пасти капает слюна, а хвост яростно молотит по бокам. От такой картины кровь леденеет в жилах, как любили писать классики, и хочется нестись прочь, сломя голову. Только бесполезно – даже устать не успеешь…
У императрицы, сидевшей передо мной в кресле, хвоста, оскаленной пасти и капающей слюны не наблюдалось, но вид ее в полной мере соответствовал разъяренному тигру, вернее, тигрицы. Что, впрочем, не меняло ситуации. Не все ли равно, кто свернет вам шею – тигр-самец или его подруга? Мне захотелось стать маленьким и тонким, чтобы забиться в щель – вон под тот диван, скажем, и замереть там у стены, пока тигр будет ходить кругом и пытаться достать меня лапой. Она у него толстая, под диван не пролезет… Мечты, мечты. Я принял виноватый вид и опустил очи долу. Может, повезет, и меня не будут терзать?
— Что вы позволяете себе, князь?! Я разрешила вам встречаться с дочерью не для того, чтобы она ночевала в вашем доме!
Интересно, чем плох мой дом? Там уютно и клопов нет. А вот за Кремль не поручусь…
— Мало того, что вы подвергли опасности наследницу престола, оставив ее без охраны, так еще в постель затащили. Отчего молчите? Отвечайте! Немедля!
— Вам вредно волноваться, государыня. Вы перенесли тяжелую операцию. Это я вам как врач говорю.
— Что-о?!
Ну вот, хотел как лучше…
— Позвольте мне рассказать, как было дело?
— Сделайте одолжение!
Яда в голосе тещеньки столько, что можно во флаконы разливать, а потом натирать спину против радикулита. Хотя не стоит, пожалуй, — кожа слезет…
— Вчера вечером мы с Мишей… бароном Зассом отправились в дом ювелира Натана Соломоновича Полякова дабы поздравить его племянницу Елизавету Давидовну с высокой милостью, которую вы ей оказали, возведя в потомственное дворянство и наградив орденом Святой Софии.
— Я вас на это не уполномочивала!
— Мы решили сами. Во-первых, хотели поздравить замечательную девушку и хирургическую сестру, во-вторых, барон Засс испытывает к ней сердечное влечение. Поскольку он мой друг, я не мог отказать ему в просьбе сопроводить к Елизавете Давидовне. Сам он стеснялся.
— Мне нет дела до его чувств!
— Понимаю, государыня, но именно с этого началось. Мы прибыли в дом Полякова, вручили Елизавете Давыдовне цветы, а ее дядя пригласил нас за стол – они как раз собирались отобедать.
— И вы, конечно, согласились.
— Отказать было неудобно. После той новости, что мы принесли…
— Не врите!
— У Полякова замечательный повар – во Франции учился.
— Вот теперь похоже на правду. Рановато я даровала вам титул, князь! Бегать по домам евреев ради угощения… Вы б еще в трактир зашли![1]
— Позвольте я продолжу?
— Сделайте милость.
— Не успели мы сесть за стол, как прибыла ее императорское высочество Ольга Александровна с фрейлиной.
— Для чего?
— Вручить Елизавете Давидовне жалованную грамоту вашего императорского величества. Понимаю так, что по вашему поручению.
Молчание. Ага, угадал.
— Я продолжу. Застав меня с Ми… бароном у Поляковых, Ольга Александровна очень рассердилась.
— Отчего?
— До недавнего времени она считала Полякову своей соперницей. Когда я лежал в госпитале с дыркой в голове, эти две красавицы устроили скандал прямо у моей койки – да так, что мне пришлось разнимать. Ольга Александровна тогда пообещала Поляковой сослать ее в Сибирь.
— Возможно, стоило.
— Тогда кто бы помогал оперировать вас, государыня?
— Не пытайтесь разжалобить меня, князь! За оказанные услуги вы и ваши знакомые вознаграждены весьма щедро. Отвечайте по существу! Что сделала Ольга?
— Вручила Елизавете Давыдовне жалованную грамоту, после чего отвела меня в другую комнату, где нанесла легкие телесные повреждения, не приведшие, впрочем, к длительному расстройству здоровья.
— Что-о?!
— Схватила за ухо и стала его крутить. Было очень больно.
— Это еще не больно.
Звучит многообещающе…
— Ольга Александровна посчитала, что я приехал к Поляковым, чтобы повидаться с Лизой. Я сказал ей, что она заблуждается, и предложил убедиться лично. После чего Ольга Александровна приняла предложение Полякова разделить с ними трапезу.
— Боже! Моя дочь с евреем-ювелиром!
— У него замечательный повар. Графиня Адлерберг была в восторге. А Ольга Александровна сумела убедиться, что Полякова с благосклонностью принимает знаки внимания от барона Засса.
— А дальше?
— Я для нее пел.
— Князь – у еврея?
Какой сарказм в голосе! Из ее императорского величества вышел бы великолепный тролль. Выпустить бы ее на пространство Интернета…
— До танцев дело не дошло?
— Нет, государыня. После песен Ольга Александровна пожаловалась мне, что дом ее разрушен, ей негде преклонить голову, и попросила приютить. Как я мог отказать?
— Князь!!!
— Все было так, государыня! Клянусь!
Я перекрестился.
— А в постели вашей она как оказалась?
— Извините, государыня, но это личное дело.
— Все! Все, что касается наследницы трона Российской империи не является личным делом какого-то князя! Вам это понятно?
— Да, государыня! Но позвольте мне закончить?
— Говорите!
— В том мире у меня была дочь Даша, летами как Ольга Александровна. Когда однажды она привела в дом молодого человека и заявила, что будет с ним встречаться, мне захотелось убить этого наглеца. Как он смеет претендовать на мою девочку? Но потом я понял, что неправ. Дочь выросла и имеет право на любовь. Это грустно осознавать, но такова жизнь.
