— Нет, государыня.
— Жаль.
— Но если нужно…
— Сможете?
— Попытаюсь.
— Беретесь?
— Да!
— Могу спросить, почему? Грязное дело. Оно не украсит вас.
— Есть причина. При разборе завала я находился на сортировке. То есть определял степень ранения пострадавших и помощь, которую им следует оказать. Видел много трупов. Среди ни них было двое детей – мальчик и девочка. Страшно изуродованные тела…
— Петя и Полина – дети княгини Болховской, моей давней подруги. Она пришла меня навестить, сидела в приемной. Погибли все… Как и многие другие, — голос Марии сух и безжизнен. — Мне до сих пор снится, что я под завалом. Трудно дышать, темнота, боль… Просыпаюсь в поту. Там я теряла сознание, и это было спасением. Приходя в себя, осознавала случившееся и молила Бога, чтобы он даровал мне быструю смерть. Находиться там было подобно аду. Этого я никогда и никому не прощу!
Она сжала кулаки. Я стоял молча.
— Завтра утром отправляйтесь к командиру Отдельного корпуса жандармов. Необходимые указания насчет вас Дмитрий Николаевич получит.
— Понял.
— Узнайте правду, Валериан Витольдович, и рука Ольги будет вашей. Обещаю.
— Благодарю, государыня…
* * *
От императрицы я отправился к Ольге – ну, раз можно… Разыскал в том же здании Арсенала – часть его помещений приспособили под временное пребывание царской семьи. Был принят, зацелован и затискан.
— День прошел, а уже соскучилась, — сообщила Ольга, устраиваясь у меня на коленях. — Что сказала тебе мать?
— Для начала отругала за тебя.
— Меня – еще утром! — фыркнула Ольга. — Я в ответ заявила, что достаточно взрослая, чтобы самой решать, где и с кем мне спать. И вообще пора объявлять нас женихом и невестой. Ты попросил у нее моей руки?
— Первым делом, — слегка соврал я. Хотел добавить: «Как и честный и порядочный человек», но решил, что это прозвучит двусмысленно.
— Что она сказала?
— Будет думать.
Незачем любимой знать, на что я подписался.
— Опять! — вздохнула Ольга. — Ладно, я об этом позабочусь. Со свадьбой до конца войны вряд ли выйдет, но помолвку можно провести уже сейчас.
— Помолвку?[3]
— Ты думал, что так просто жениться на наследнице престола? Указ о престолонаследии читал?
— Руки не дошли.
— И за что я тебя люблю? Как можно было не поинтересоваться? — фыркнула любимая.
— Мне интересна ты, а не какие-то указы.
— Но без них никак, — вздохнула Ольга. — Слушай! Указ о престолонаследии издала еще Софья Великая. Она определила, что российский престол наследует старший представитель рода Романовых независимо от пола. А еще супругом царицы может стать российский дворянин, чей род насчитывает не менее восьми поколений благородных предков. При этом близкие родственники будущего супруга – до троюродных включительно, лишаются права занимать должности при дворе и на государевой службе. А, буде имеют их, должны оставить.
— Почему?
— Чтобы избежать непотизма. Боярские роды грызлись за власть, для них подсунуть свою дочь или сына в супруги царю или царице было заманчивой целью. Своим указом Софья уняла их, хотя не конца. Привилегии можно получить и не занимая государственных постов. Со временем возникла традиция искать женихов и невест монаршим особам среди круглых сирот. Мой отец остался без родителей семилетним мальчиком. Его воспитывал двоюродный дядя. В двенадцать лет его отдали в кадетский корпус. Далее – военное училище, служба в гвардии… Он познакомился с мамой, будучи в охране дворца.
— Гм! — сказал я. — Поправь меня, если ошибаюсь. В рядах гвардии, охраняющей Кремль, немало перспективных сирот благородного происхождения?
— Ты догадлив. Их специально отбирают и ставят в окружение наследницы престола. Некоторых определяют ко двору. Поверь, это умные и достойные юноши. Прочих и быть не может – кандидатов утверждает государыня лично.
— Тем не менее, ты выбрала меня.
— Да, — сказала любимая и чмокнула меня в нос. — Они, конечно, хорошие, но скучные. Да, ваше императорское высочество! Непременно, ваше императорское высочество! — передразнила она. — Ты вот взял и сразу поцеловал.
— А перед этим трогал за всякие разные места.
— Пошляк! — фыркнула она. — Хотя было приятно. А этой ночью… Никогда не думала, что это так хорошо, — она прижалась ко мне сильнее. — Поцелуй меня!
Все, дальше занавес…
* * *
Бориса выдала кухарка. Домовладелец, которого нашел Евно, оказался надежным, и, когда к нему пришли с фотографией Бориса, заявил, что такого жильца у него нет. Но на беду Савинкова сотрудника охранки сопровождал городовой. Когда вышли от домовладельца, он сказал полицейскому:
— Не верю я этому Штрайбману, гнилой он человечишка. У него летось в доме грабители укрывались, а он сказал, что не знает их. Надо кухарку спросить, она баба правильная.
Кухарку спросили. Она опознала жильца по снимку, заявив, что тот сидит в своей квартире, не выходя, впуская только ее с едой. У полицейских хватило ума не пытаться задержать террориста самостоятельно. Они мирно ушли и доложили начальству о результатах. За домом установили наблюдение, а перед рассветом прибыла группа задержания из лучших скорохватов Отдельного корпуса жандармов. Одни из них тихо вошли внутрь, другие окружили здание. Мобилизованная жандармами кухарка постучала в дверь и сообщила жильцу, что принесла самовар. Время совпадало, и Борис открыл. Только вместо кухарки в комнату ворвались скорохваты. Они не оплошали – выстрелить Борис не успел.
