Божья коровка - [69]

В кабинете он предложил ему сесть, а сам, устроившись напротив, начал разговор:

— Заявку надо подавать на изобретение. Займешься?

— Нет, — сказал Борис. — Зачем мне это?

— Так премию дадут. Да и почетно иметь свидетельство об изобретении.

— Товарищ полковник, — Борис почесал в затылке. — Я всего лишь предложил идею. Костыли сделали на заводе, внеся в конструкцию немало дополнений. Их нужно испытать в клинических условиях, определить недостатки и дать рекомендации по исправлению. Я в этом ничего не понимаю. Нужна работа коллектива, вот пусть он и значится изобретателем.

— Ты это искренне? — спросил полковник.

— Да, — кивнул Борис.

— Спасибо! — сказал начальник госпиталя. — Скрывать не буду: хочу, чтобы наш военный госпиталь прославился на весь Союз, и, возможно, за его пределами. Эти костыли — изобретение мирового уровня. Мы выписываем медицинские журналы, следим за новинками в ортопедии, поэтому я знаю. Подобных костылей нет ни в одной стране. Наши больные их уже опробовали — все в восторге. Я напишу статью в журнал, в которой расскажу об изобретении. В ней непременно укажу, кто их придумал. Мы создадим коллектив по внедрению новинки, в него войдут наш ортопед, инженер с авиационного завода и ты, как автор предложения. Возможно, кто-нибудь еще, спрошу у инженера, кто внес наибольший вклад в работу. Вас всех включим в заявку в Госкомизобретений.[2] Согласен?

— Да, — сказал Борис. — С протезом также?

— Если ты не возражаешь.

— Нет, — отвечал Борис.

Протез Сергею привезли через неделю. Борис, увидав его, едва не свистнул. На заводе постарались. Протез выглядел нарядно: титановая гильза, шарнир на стойке и стопа из дельта-древесины. Легкий, как пушинка. Блестит, сияет — хоть ты на выставку вези. Сергей, увидав его, буквально онемел и все вертел в руках, не в силах отпустить. Едва уговорили, чтоб примерил. Сергей надел на культю привезенный рабочими носок, сунул ее в гильзу, притопнул по полу протезом и вдруг вскочил на ноги. Едва поймать успели — чуть не грохнулся. Нога искусственная — это не своя. Но через пять минут он уже шагал, придерживаемый с двух сторон врачом и медсестрой. Затем он попросил их отойти и попытался сам. Получилось. Пусть неуверенно, шатаясь, но зато сам!

— Пока ходите с костылями, — сказал Сергею ортопед. — Потом с одним. Не увлекайтесь. Культя хоть и зажила, но кожица там молодая, нежная, сотрете до крови мгновенно. Все нужно делать постепенно.

Таким счастливым друга, как в этот день, Борис давно не видал…

Шло время. За окнами звенел апрель. Из госпиталя выписали раненых мотострелков — кого обратно в часть, кого списали на гражданку. Остались только двое пограничников. Борис с Сергеем, накинув теплые халаты, выходили погулять во двор. Сергей еще слегка хромал, но ходил уверенно. Борис носил раненую руку на косынке. Кость у него срослась, гипс сняли, но рука пока болела, и пальцы подчинялись неуверенно. Борис посещал процедуры, где разрабатывал их подвижность. Выписывать их не спешили. Сергей нередко брал с собой гитару, друзья садились на скамейку и негромко пели для души. В палате голосить нельзя — больные отдыхают, а актовый зал закрыт для пациентов. Так потихоньку разучили «Встанем», исполняли и другие песни. К ним подходили пациенты, слушали и просили спеть еще. Лечиться в госпитале скучно, так хоть какое развлечение.

В конце апреля обоих вызвали к начальнику госпиталя.

— Завтра в семнадцать часов к нам приедет большая делегация, — сообщил полковник. — Вам вручат награды, потом будет концерт. Хотели провести мероприятие в городском драматическом театре, но в последний момент передумали. Решили не везти туда еще не поправившихся пограничников, а организовать все в госпитале. Я распорядился, чтобы вам выдали со склада новую парадную форму и сапоги.

— Так у нас есть, — удивился Борис. — С границы привезли.

— Ты не понимаешь! — покрутил головой полковник. — Будет руководство края, двух военных округов — армейского и пограничного, ответственные товарищи из Москвы. Вы должны выглядеть достойно. Вам отгладят кителя и шаровары, если нужно, где-то подошьют и подгонят по фигуре. Есть у нас такие мастерицы.

Сам полковник выглядел зашуганным, потому Борис не стал с ним спорить. Новая, так новая. Весь остаток дня прошел у них в примерках и подгонках. Кители подшивать не стали — и без того сидели хорошо, только перенесли на воротник-стойку петлицы и погоны со своих мундиров — пограничных в кладовой госпиталя не нашлось. Ну, и знаки воинской доблести — у кого, что имелось. Комсомольские значки с левой стороны… А вот шаровары Борис попросил ушить — дембелям в широких не к лицу. Сделали, не пикнув. К удивлению Бориса, сапоги ему выдали хромовые. Он пытался возразить, дескать, не положены срочнику, но ему ответили, что так распорядился начальник госпиталя. Сергею достались яловые, но тоже офицерские — с подкладкой из белой кожи внутри голенищ.

В облачении Бориса деятельное участие приняла Вера: она пришивала петлицы и подворотничок к кителю, прицепляла погоны и знаки солдатской доблести. Занималась этим с радостью, и Борис только мысленно вздыхал, за этим наблюдая. Дочь полковника не сводила с него влюбленных глаз. И вот что станешь с этим делать? Вера — девушка хорошая, и жена из нее выйдет замечательная, только вот беда: ответных чувств к ней Борис не испытывал.