Божья коровка - [73]

— В этот раз получится, — обнадежил он. — Ты готовишься к экзаменам?

— Каждый день, — сказала Вера. — Биология и химия ночами снятся.

— Значит, вспомнишь на экзамене, — сообщил Борис. — Главное, не волноваться.

— Хорошо тебе, герою, — она вздохнула. — Ничего сдавать не надо.

Он пожал плечами.

— Эти девушки… — вдруг начала Вера, немного помолчав. — Те, что тебе письма пишут…

Она покраснела и смутилась.

— Как им запретить? — развел руками Борис. — Пишут, я читаю и кладу их в тумбочку. Выбросить письма рука не поднимается, отвечать же нет желания.

— Правда? — просияла Вера.

— А зачем вступать с ними в переписку? — подтвердил Борис. — Мне от них ничего не нужно, а давать напрасную надежду несолидно.

— Письма можно сжечь, — мстительно сказала Вера. — В печке для утилизации отходов. В госпитале есть такая.

— Я не знаю, где она.

— Если хочешь, я займусь, — предложила Вера.

— Сделай, — согласился он.

На этом разговор и завершился. Мир был восстановлен, чему Борис был только рад. Он не подозревал, к каким последствием это приведет.

[1] Костыли с локтевым упором придумал американец Томас Феттерман, который с 8 лет после перенесенного полиомиелита мог передвигаться только с их помощью. Из-за старых костылей у него был постоянно воспален плечевой сустав, и Томас страдал от сильных болей. Вот и придумал новые. Нужда гнет железо.

[2] Государственный комитет по изобретениям и открытиям ГКНТ СССР.

[3] Н.В. Подгорный, председатель Президиума Верховного Совета СССР в то время, де-юре — глава государства. Популярностью в партии не пользовался. Слово «коммунизм» произносил как «кУмунизм».

[4] 19 солдат и сержантов, героев Даманского, были награждены этим орденом.

[5] Командующий Дальневосточным военным округом О.А. Лосик, будущий маршал бронетанковых войск.

Глава 14

14.

Ту-104 из Хабаровска приземлился в аэропорту Шереметьево во второй половине дня. Ревя двигателями, лайнер подкатил к аэровокзалу, где и замер. К самолету подали трапы, открылись боковые двери, и на летное поле начали спускаться пассажиры. Многие несли в руках небольшие чемоданы и сумки, видимо, не пожелав сдать их в багаж. Рядовая сцена — такие в аэропорту можно видеть ежечасно. Наблюдавшие за посадкой родственники и друзья прилетевших потекли к выходу на летное поле, где и встали небольшой толпой. Отворились двери, и в зал начали входить прибывшие из Хабаровска. К ним бросались, обнимали, пожимали руки. В этой суете мало кто обратил внимание на странную процессию. Дюжий, молодой мужчина вел, а, верней, тащил пьяненького пограничника, крепко обхватив его за туловище. Тот мотал головой и улыбался. Следом пассажир в пальто и кроличьей шапке нес два чемодана — один маленький, а другой большой. На его плече висела гитара на ремне. Следом шел пограничник с погонами старшины. На спине его висел армейский вещевой мешок, а в руке он нес вместительный рюкзак.

В здании аэровокзала эти четверо отыскали свободную скамью, на которую первым делом усадили пьяного. Покачавшись, тот склонился в сторону. Подскочивший пассажир примостил на сиденье маленький чемодан, на который пограничник лег щекой. Зеленая фуражка скатилась с его головы на пол. Пассажир поднял ее и пристроил на сиденье, а затем прислонил к нему снятую с плеча гитару.

— Спасибо вам, товарищи! — поблагодарил штатских старшина, бросив свой рюкзак на пол. — Далее мы сами.

— Поправляйтесь, парни! — улыбнулся дюжий пассажир и пожал ему руку. — Если что не так с билетами, адрес у вас есть. Приезжайте! Примем и накормим, спать положим.

Мужчина в кроличьей шапке в свою очередь протянул руку старшине, и тот ее пожал. Пассажиры повернулись и ушли. Старшина присел на корточки слегка похлопал рядового по щекам. Недовольно пробурчав, тот открыл глаза.

— М-м?..

— Я пойду спросить насчет билетов. Дай мне свой военник.

— Сам возьми, — сказал солдат и закрыл глаза.

Старшина, вздохнув, расстегнул ему шинель и извлек из внутреннего кармана красную книжку с вложенным в нее фиолетовым листком. Сунул ее в боковой карман шинели и осмотрелся. Со скамьи напротив на него смотрели двое: женщина в платочке и мужчина в кепке и в болоньевом плаще. Оба лет под сорок и, похоже, муж с женой.

— Присмотрите за моим товарищем, — попросил их старшина. — Я пойду спросить насчет билетов.

— Приглядим, — кивнул мужчина и спросил, не удержавшись: — Отпуск в самолете отмечали?

— Мы не собирались, — старшина вздохнул. — Только доброхоты прицепились. Разглядели… — не закончив, он махнул рукой. — Как пристали! Выпей с нами, а не то обидишь. Кое-как, но я отбился, а Сергей не удержался. Вот и напоили. Хорошо, что хоть до лавки довели.

— Ничего, проспится, — хохотнул мужчина. — Помню, сам, когда из армии вернулся…

— Помолчи! — перебила его женщина. — Не позорься перед людьми. Вы идите, старшина. За товарища не беспокойтесь, мы за ним присмотрим. Рейс наш отложили, и спешить нам некуда.

Старшина кивнул и отправился к билетным кассам. Там он подошел к окошечку с надписью «Для Героев Советского Союза и Социалистического труда» и положил на стойку военные билеты с вложенными в них фиолетовыми листками.