Божественный лик Византии - [246]
Вторым примером стала легкомысленная и несчастная вдова блистательного императора Мануила I Комнина (1143—1180) Антиохийская княжна Мария и их сын малолетний царь Алексей II Комнин (1180—1183). Это была женщина красивая и даже чрезвычайно красивая. «В сравнении с ней, – писал современник, – решительно ничего не значили и всегда улыбающаяся и золотая Венера, и белокурая и волоокая Юнона, и знаменитая своей высокой шеей и прекрасными ногами Елена, которых древние за красоту обоготворили, да и вообще все женщины, которых книги и повести выдают за красавиц»[1377]. В декабре 1160 г. Марию ввели в храм Святой Софии, где Константинопольский патриарх Лука Хрисоверг (1156—1169) венчал их брак с Мануилом I, а голову невесты украсил еще и царский венец[1378].
Увы, ни красота, ни сан не спасли ее. В 1180 г. император скончался, и Мария осталась вдовой. Она недолго умерщвляла свою плоть и вскоре увлеклась одним молодым аристократом, вследствие чего ее репутация, тем более женщиныиностранки, резко упала. Ситуация усугубилась тем, что царица отдавала явное предпочтение латинянам в ущерб природным византийцам. Едва ли не каждый европеец без звания и статуса мог прийти к ней и получить высокую должность в государственном управлении. Брезгуя соотечественниками и не доверяя им, царица поручала важные дела латинянам, щедро оплачивая самые незначительные услуги. Естественно, те стали относиться к византийцам как к людям «второго сорта», а римляне возненавидели их до крайней степени[1379].
Вначале против царицы поднялась кесарисса Мария – дочь императора Мануила I от первого брака. Она организовала заговор против ненавистной ей мачехи, причем в число заговорщиков вошли представители самых известных семей Византии[1380]. Правда, заговор оказался неудачным. Но константинопольцы дружно заступились за дочь великого Мануила I, которая выступила под знаменем защиты национальных интересов, и потребовали ее освобождения от суда и ареста. Разъяренная толпа затопила собой Константинополь, разграбляя дворцы и дома людей, близких к царице Марии и к ее воздыхателю. «Это была священная война, – говорил очевидец тех событий Евстафий Солунский, – не потому, что церковные люди принимали в ней участие или что она началась в ограде и притворах церкви Святой Софии, но по мысли, которая воодушевляла константинопольскую чернь»[1381].
Лишь с громадным трудом Константинопольскому патриарху Феодосию Ворадиту (1178—1183) удалось остановить кровопролитие. Впрочем, для царицы это уже не имело никакого значения. Вскоре, в 1183 г., будущий император Андроник I Комнин (1183—1185) ложно обвинил ее в тайных сношениях с Венгерской короной и приказал умертвить. Царицу задушили, а тело закопали на морском берегу. Затем погиб и юный царь, подло убитый по приказу Андроника I[1382].
Насколько статус Византийской императрицы был высок и в то же время не гарантировал от проблем, свидетельствуют две истории, разделенные между собой тремя веками. Константин VII Порфирородный имел всего 7 лет от роду, когда после смерти отца императора Льва VI Мудрого и дяди императора Александра (912—913) остался единственным законным наследником власти в Римском государстве. Дядя оставил распоряжение, согласно которому был назначен опекунский совет при Константине VII Порфирородном. К негодованию царицывдовы Зои Карбоносины, она не была включена в опекунский совет, поскольку ее авторитет в народе был невысок. Все полагали, что именно Зоя подвигла Льва VI на четвертый брак, не одобренный священноначалием. Более того, первый ненавистник императрицы Константинопольский патриарх Николай Мистик (901—907, 912—925) издал от имени опекунского совета беспрецедентный указ. Этим документом Зоя лишалась царского достоинства (!) и ей запрещался под любым предлогом вход в царский дворец. В довершение всего путем угроз в адрес ее сына патриарх вынудил императрицу принять монашеский постриг и удалиться в монастырь[1383].
На ее удачу, противники царицы действовали неосторожно и чрезмерно агрессивно, надеясь захватить власть в свои руки. Ловко используя ошибки своих врагов, Зоя Карбоносина в октябре 913 г. освободилась от монашеского сана, сумела вернуться во дворец, восстановить и даже упрочить свое положение[1384]. Обе партии оказались в патовой ситуации, из которой можно было выйти только путем взаимных уступок, переговоров и не совсем искренних взаимных обязательств. Зоя обещала не покушаться на статус Николая Мистика. Патриарх взамен дал слово более не вторгаться в сферу политики, не появляться в царском дворце без разрешения императрицы и поминать на Литургии имя царицы наравне с именем Константина VII, что и произошло в первый раз в феврале 914 г.[1385]
Таким образом, недавно опальная царица стала фактически единоличным правителем Римской империи при номинальном сыне. Хотя и ненадолго: ее авторитет все же был не настолько высоким, чтобы византийцы видели в ней адекватную замену царственному мужу. В результате через короткое время она была лишена царского достоинства уже по требованию собственного сына, вновь пострижена в монахини под именем Анны и отправлена в монастырь
