Босая в зеркале. Помилуйте посмертно! - [45]

Прости, мама, за взвинченное письмо, но оно вылилось из глубины сердца в день рожденья.

Твой сын Мелентий

Вкрапление

МОТИВЫ ВОЛКОВ

Как смертельно скулят волки! Словно сердца их вылетают из пасти и синими ядрами с воем летят на Луну.

Автор С. Г.

АЛЬФРЕД ДЕ ВИНЬИ

1. СМЕРТЬ ВОЛКА

1

Как над пожарищем клубится дым летучий,

Над раскаленною луною плыли тучи.

Мы просекою шли. Недвижно мрачный лес,

Чернея, достигал верхушками небес.

Мы шли внимательно — и вдруг у старой ели

Глубокие следы когтей мы разглядели;

Переглянулись все, все затаили дух,

И все, остановясь, мы навострили слух.

Все замерло кругом. Деревья не дышали;

Лишь с замка старого, из непроглядной дали,

Звук резкий флюгера к нам ветер доносил,

Но, не спускаясь вниз, листвой не шелестил,—

И дубы дольние, как будто бы локтями

На скалы опершись, дремали перед нами.

На свежие следы пошел один из нас —

Охотник опытный: слух чуткий, верный глаз

Не изменял ему, когда он шел на зверя,—

И ждали молча мы, в его уменье веря.

К земле нагнулся он, потом на землю лег,

Смотрел внимательно и вдаль и поперек,

Встал и, значительно качая головою,

Нам объявил, что здесь мы видим пред собою

След малых двух волчат и двух волков больших.

Мы взялись за ножи, стараясь ловко их

Скрывать с блестящими стволами наших ружей,

И тихо двинулись. Как вдруг, в минуту ту же,

Ступая медленно, цепляясь за сучки,

Уж мы заметили — как будто огоньки —

Сверканье волчьих глаз. Мы дальше все стремились,

И вот передние из нас остановились.

За нами стали все. Уж ясно видел взгляд

Перед волчицею резвившихся волчат,

И прыгали они, как псы с их громким лаем,

Когда, придя домой, мы лаской их встречаем;

Но шуму не было: враг-человек зверям

Повсюду грезится, как призрак смерти нам.

Их мать красиво так лежала перед ними,

Как изваяние волчицы, славной в Риме,

Вскормившей молоком живительным своим

Младенцев, призванных построить вечный Рим.

Спокойно волк стоял. Вдруг, с молнией во взгляде,

Взглянув кругом себя, поняв, что он в засаде,

Что некуда бежать, что он со всех сторон

Людьми с рабами их борзыми окружен.

Он к своре бросился и, землю взрыв когтями,

С минуту поискал, кто злее между псами…

Мы только видели, как белые клыки

Сверкнули, с жертвою, попавшею в тиски.

Казалось, не было такой могучей власти,

Чтоб он разжал клыки огнем дышащей пасти:

Когда внутри его скрещался нож об нож,

Мы замечали в нем минутную лишь дрожь;

Одна вслед за другой в него влетая, пули

В тот только миг его значительно шатнули,

Когда, задавленный, из челюстей стальных,

Свалился наземь пес в конвульсиях немых.

Тогда, измерив нас уж мутными глазами,

В груди и в животе с вонзенными ножами,

Увидев в близости стволов грозящих круг,—

До выстрела еще, он на кровавый луг

Лег сам — перед людьми и перед смертью гордый,—

Облизывая кровь, струившуюся с морды.

Потом закрыл глаза. И ни единый звук

Не выдал пред людьми его предсмертных мук.

2

Не слыша более ни выстрела, ни шума,

Опершись на ружье, я увлечен был думой.

Охотники давно преследовать пошли

Волчицу и волчат — и были уж вдали.

Я думал о вдове красивой и суровой.

Смерть мужа разделить она была б готова,

Но воспитать детей повелевал ей долг,

Чтобы из каждого хороший вышел волк:

Чтобы не шел с людьми в их городах на стачки,

Чтоб голод выносил, но чтоб не брал подачки,—

Как пес, который гнать из-за куска готов

Владельцев истинных из их родных лесов.

3

О! если б человек был так же духом тверд,

Как званием своим «царя зверей» он горд!

Бесстрашно умирать умеют звери эти;

А мы — гордимся тем, что перед ними дети!

Когда приходит смерть, нам трудно перенять

Величие зверей — умение молчать.

Волк серый! Ты погиб, но смерть твоя прекрасна.

Я понял мысль твою в предсмертном взгляде ясно.

Он говорил, твой взгляд: «Работай над собой

И дух свой укрепляй суровою борьбой

До непреклонности и твердости могучей,

Которую внушил мне с детства лес дремучий.

Ныть, плакать, вопиять — все подло, все равно.

Иди бестрепетно; всех в мире ждет одно.

Когда ж окрепнешь ты, всей жизни смысл проникнув,—

Тогда терпи, как я, и умирай, не пикнув».[9]

<1864>

ГЕРМАН ГЕССЕ

2. СТЕПНОЙ ВОЛК

Мир лежит в глубоком снегу.

Ворон на ветке бьет крылами.

Я, Степной волк, все бегу и бегу,

Но не вижу нигде ни зайца, ни лани!

Нигде ни одной — куда ни глянь.

А я бы сил не жалел в погоне,

Я взял бы в зубы ее, в ладони,

Это ведь любовь моя — лань.

Я бы в нежный кострец вонзил клыки,

Я бы кровь прелестницы вылакал жадно,

А потом бы опять всю ночь от тоски,

От одиночества выл надсадно.

Даже зайчишка — и то бы не худо.

Ночью приятно парного поесть мясца.

Ужели теперь никакой ниоткуда

Мне не дождаться поживы и так и тянуть до конца?

Шерсть у меня поседела на старости лет,

Глаза притупились, добычи не вижу в тумане.

Милой супруги моей на свете давно уже нет,

А я все бегу и мечтаю о лани.

А я все бегу и о зайце мечтаю,

Снегом холодным горящую пасть охлаждаю,

Слышу, как свищет ветер, бегу, ищу —

К дьяволу бедную душу свою тащу.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН

3 * * *

Пусть для сердца тягуче колко,

Это песня звериных прав!..

…Так охотники травят волка,

Зажимая в тиски облав.

Зверь припал… и из пасмурных недр

Кто-то спустит сейчас курки…

Вдруг прыжок… и двуногого недруга

Раздирают на части клыки.

О, привет тебе, зверь мой любимый!