Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках - [32]

Но грамота, как уже говорилось, носит характер договора, и это противоречит мнению, высказанному А. Хорошкевич. Во-первых, непонятно назначение двух договоров за столь малый промежуток времени (всего несколько месяцев), ведь посольство великого князя могло решить все вопросы разом. Во-вторых, договоры, как это повелось с конца XIV в… утверждал великий князь, а не город, и уж тем более не город, два года назад бывший мятежным. Нет ни малейших исключений (помимо указанной грамоты) с конца 1390-х гг. и до конца XV в.: полоцкая городская община могла самостоятельно вести международные переговоры, но не имела власти утверждать договоры. С другой стороны, в ряду великих князей, утверждавших полоцко-рижские договоры и, в частности, подтверждавших соблюдение условий Копысского договора 1406 г., есть только одно исключение, а именно Свидригайло. Поэтому нам представляется обоснованной следующая гипотеза: в период своего великого княжения, а скорее всего после создания Великого княжества Русского (осень 1432 г.), Свидригайло возвратил Полоцку право самостоятельно заключать договоры (по крайней мере с Ригой), утраченное три десятилетия назад, и полочане им воспользовались (не позднее падения Полоцка в 1436 г.). Впоследствии Сигизмунд Кейстутьевич вновь это право отобрал.

Учитывая, конечно, определенную гипотетичность этого предположения, хотелось бы подчеркнуть: подобный политический ход был вполне естественным для великого князя русского и хорошо вписывается в общую линию его отношений с русскими городами. Как уже говорилось, Витебск получил от него правителя из числа местных князей. Литовижу Свидригайло даровал Магдебургское право.[346] Владимир-Волынский был им освобожден от уплаты мыта по всему повету.[347] Луцк на протяжении нескольких лет играл роль стратегического пункта в борьбе Свидригайло против поляков и Сигизмунда Кейстутьевича. По этой причине вожди неприятельских лагерей гражданской войны наперебой старались привлечь его жителей своими милостями. Свидригайло дал луцким мещанам право свободного пользования местными лесными угодьями, включая рубку леса для строительства, кошение сена и пастьбу скота.[348] Ягайло пожаловал Луцкой земле привилей, согласно которому князья, прелаты, бояре, «milites nobiles ceterique…» (т. е. «дворяне и шляхта») уравнивались в правах с польскими подданными короля вне зависимости от вероисповедания.[349] Впрочем, по мнению М. Любавского, этот привилей не имел практического значения, поскольку город вскоре перешел под контроль сторонников Свидригайло.[350]

Таким образом, стремление найти поддержку в городских общинах и завязать с помощью пожалований добрые отношения с ними можно считать одной из характерных черт политики Свидригайло. В отношении Полоцка усилия великого князя литовского увенчались успехом.

Но бурное правление Свидригайло было кратковременным. Столицей Великого княжества Русского Полоцку пришлось быть всего четыре года (1432–1436). Падение Полотчины и Витебщины под напором войск Сигизмунда Кейстутьевича и его сына, умелого полководца князя Михаила Сигизмундовича, обессилило лагерь Свидригайло и лишило его надежды на победу. Настало время расставаться с пожалованиями великого князя русского.

Однако положение Полоцка отнюдь не было безнадежным. Соглашение Сигизмунда Кейстутьевича с поляками было по сути дела союзом двух волков против третьего. После поражения сторонников Свидригайло этот союз становится весьма шатким, а положение самого победителя — крайне непрочным. Едва замиренные земли Литовской Руси представляли собой плохой тыл в случае противоборства с Короной Польской, Свидригайло уступил поле боя, но не погиб и сохранил власть над колоссальными владениями, оставаясь их повелителем до самой своей смерти в 1452 г. Он навсегда остался смертельным врагом Сигизмунда Кейстутьевича. Находясь в подобной ситуации, последний вынужден был быть милостивым к недавним своим неприятелям. Для северо-восточных земель Литовской Руси это означало следующее: Полотчина и Витебщина теряли какую бы то ни было автономию, превращались в провинцию Великого княжества Литовского, мало отличавшуюся своим политическим статусом от остальных русских земель в составе ВКЛ. Полоцк никогда более не имел ни собственного князя, ни наместника княжеского происхождения. Свобода полочан во внешних сношениях навсегда ограничивалась рамками, поставленными Витовтом, и впоследствии все более сокращалась.

Но вместе с тем права полоцких мещан, впервые полученные от Свидригайло, были законодательно закреплены.[351] Кроме того, Свидригайло заключал с Полоцком «ряд», договор, и выдал полочанам уставную грамоту, которая была подтверждена, а возможно и дополнена Сигизмундом. Традиция выдачи уставных грамот восходит ко временам Витовта и в окончательном виде утверждается в уставной грамоте 1511 г.[352] Но в данном случае важно другое: после поражения в гражданской войне полочане официально сохраняли древние свои права и законы, изложенные в уставной грамоте. На этом основании В. Пичета писал о «Полоцкой конституции» (с сер. XV в.), отличающей особое государственно-правовое положение Полоцкой земли в составе ВКЛ.