Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках - [30]
Наконец, и вся полоцкая городская община в целом получила от Свидригайло некоторые политические уступки по сравнению с временами правления Витовта. Витовт последовательно ликвидировал остатки независимости, автономии отдельных земель и городов в составе Великого княжества. До Витовтовых времен Полотчина имела статус самостоятельного княжения. Еще в последней четверти XIV в. этот статус имел реальный политический смысл: он поддерживался авторитетом князя Андрея Ольгердовича Полоцкого. После него титул полоцкого князя носили фактически наместники княжеского происхождения. Некоторое исключение в этом отношении можно сделать для князя Скиргайло Ольгердовича, какое-то время пользовавшегося влиянием в делах большой политики, но он в Полоцке пробыл совсем недолго. Князья Лингвень Ольгердович и Иван Семенович Друцкий, пользуясь словами М. Любавского, «имели значение скорее великокняжеских наместников с княжеской властью, чем полноправных князей…»[322] Лингвеня-Семен[323] сменил наместник Монтигирд, поставленный Витовтом. Монтигирд княжеского титула уже не носил, и с этих пор (90 гг. XIV в.) традиционным становится назначение полоцких наместников (а затем и воевод) — не-князей. Случайное единичное нарушение этой традиции — назначение князя Ивана Семеновича Друцкого — очевидно, отражает стремление города иметь наместника, что называется, «из своих» — т. е. из числа удельных князей Полоцкой земли, имевших на Полоцкое княжение наследственные права. Но в последние два десятилетия княжения Витовта о наличии в Полоцке князей-наместников ничего не известно. Да и само наместничество Ивана Семеновича Друцкого вряд ли сыграло в отношении политического статуса Полотчины серьезную роль: официально правами князя полоцкого владел великий князь литовский Витовт, и уже в начале XV в. он склонен был рассматривать княжение в Полоцке как право, которое он мог передать по наследству. В 1406 г. в тексте Копысского торгового договора между Полоцком и Ригой, заключенного от имени Полоцка Витовтом, во второй части второго пункта было отмечено: «Если случится, что мы или кто-нибудь из наших наследников, полоцкий князь или рижане в Риге учредят стапель, они его должны соблюдать так, как установили».[324] В данном случае перевод с латыни не совсем корректен и правильнее было бы: «…или мы, или полоцкие князья из числа наших наследников…» («…aut nos aut nostri successores domini Ploskovienses…»). В грамотах 1439 и 1447 гг., подтверждавших Копысский договор от имени великих князей литовских Сигизмунда Кейстутьевича и Казимира Ягеллона, указанное место остается без изменений.[325] Таким образом, со времен конца XIV — начала XV вв. реальные политические права князей полоцких переходят к великим князьям литовским, а полоцкие наместники — будь они трижды князьями — играют роль великокняжеских ставленников. Ярким свидетельством этого стал переход от князей полоцких к великому князю литовскому власти утверждать внешнеполитические соглашения Полотчины. В 1392 и 1396 гг. князь Лингвень Ольгердович и Монтигирд, ссылаясь на «повеление Витовта», могли еще самостоятельно, от собственного имени заключать договоры с Ригой.[326] А уже в 1397–98 гг. Витовт дважды обращается в своих грамотах к рижскому городскому совету, разъясняя, что полоцкие наместники, и в частности Монтигирд, не правомочны заключать какой-либо договор от имени Литвы.[327] Впоследствии Витовт никому не передоверял внешних сношений Полоцка. Он позволял полочанам вести переговоры с Ригой, во всяком случае, участвовать в них, но договорные грамоты впредь утверждал только сам.
Жесткая объединительная политика Витовта вряд ли встречала сочувствие в русских областях, понемногу терявших свои права фактически независимых государств и превращавшихся в обыкновенные провинции ВКЛ. Утрата статуса самостоятельных княжений была индикатором этого процесса. По образному выражению А. Дворниченко, русские земли ВКЛ в конце XIV — начале XV вв. проявляют «страстное желание» иметь собственного князя и быть самостоятельными. «Это страстное желание русских волостей проходит через все события первой половины XV в.»[328]
Свидригайло дал князей Полоцку и Витебску. Личности этих князей устанавливаются без труда. Западнорусские летописи, повествуя об аресте и казни князя Михаила Ивановича Гольшанского (1433), удачливого воеводы Свидригайло, затем, видимо, изменившего делу великого князя русского, именуют его в некоторых списках князем «полоцким», «полочанским» (летописи Евреиновская, Румянцевская, Ольшевская, Красинского и Рачинского).[329] Именно чести Михаила Гольшанского-Полоцкого принадлежит единственная крупная победа сторонников Свидригайло в открытом полевом сражении: разгром войска литовского воеводы Петряша Монтигирдовича. Его последующий арест и казнь, быть может, связаны с активной деятельностью его родного брата, князя Семена Гольшанского, противника Свидригайло. Полоцкое княжение было получено князем Михаилом Ивановичем не ранее осени 1430 г., когда в Полоцке, по словам самого Свидригайло, то ли княжил, то ли наместничал некий «пан Василий».
В Московской Зоне появилось неизвестное существо – сверхбыстрое, сверхсильное и смертельно опасное. То ли человек, то ли мутант – информация отсутствует. Известно только, что оно легко убивает опытных сталкеров, а само практически неуязвимо. И именно с этим монстром придется столкнуться проводнику научных групп военсталкеру Тиму и его друзьям – всего лишь слабым людям…
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Многим хотелось бы переделать историю своей страны. Может быть, тогда и настоящее было бы более уютным, более благоустроенным. Но лишь нескольким энтузиастам выпадает шанс попробовать трудный хлеб хроноинвэйдоров – диверсантов, забрасываемых в иные эпохи. Один из них попадает в самое пекло гражданской войны и пытается переломить ее ход, обеспечив победу Белому делу. Однако, став бойцом корниловской пехоты, отведав ужаса и правды того времени, он все чаще задумывается: не правильнее ли вернуться и переделать настоящее?
Молодой сталкер Тим впервые в Зоне. И не удивительно, что его стремятся использовать как отмычку циничные проходимцы. Но удача новичка и помощь таинственного сталкера-ветерана помогают Тиму выйти невредимым из смертельной передряги. Итак, Тим жив, но вокруг него — наводненная опасными мутантами Зона, Зона-людоед, Зона-поганка… Сможет ли Тим выжить? Сумеет ли выполнить важную миссию в составе группы эскорта?
Федор Иванович занимает особое место в ряду русских монархов. Дело не только в том, что он последний представитель династии, правившей Россией более семи столетий. Загадка царя Федора не давала покоя ни его современникам, ни позднейшим историкам. Одни видели в нем слабоумного дурачка, не способного к управлению страной. Для других (и автор книги относится к их числу) царь Федор Иванович — прежде всего святой, канонизированный Русской церковью, а его внешняя отгороженность от власти — свидетельство непрестанного духовного служения России.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.