Больше, чем ты знаешь - [48]

– Именно поэтому ты попросил не его, а доктора Эдвардса осмотреть маму? Думаешь, Маколей не может отличить вывих от перелома?

Рэнд не преминул отметить про себя, с какой непринужденностью она назвала доктора по имени. «Похоже, сестра готова грудью встать на защиту Стюарта», – подумал он.

– Слишком она мучается, чтобы это был простой ушиб. Я подумал, а вдруг у нее треснула кость?

– Держу пари, ты сделал это для того, чтобы она без возражений отправилась в постель, – догадалась Бриа. – Между прочим, доктор Эдвардс полностью подтвердил диагноз Маколея. Маме нужно было просто полежать, а она не послушалась его совета, но вряд ли ты станешь винить его в этом.

– Конечно, но ведь он и словом не обмолвился, что у нее ко всему прочему еще и воспаление вен! А Эдвардс это определил. Даже Клер сразу заметила, что с мамой что-то не так. – Элизабет встретила в штыки то, что прописал ей доктор Эдвардс, а ведь накануне Рэнд случайно подслушал, что и Клер советовала ей то же самое. Элизабет и слышать не желала о каких-то припарках на разбитое колено и малую берцовую кость, и Рэнд сильно подозревал, что виной тому Маколей Стюарт.

– Но после его лечения маме и в самом деле стало легче, Рэнд. Ты же не можешь этого отрицать!

На лице Рэнда появилось задумчивое выражение.

– Послушай, признайся, ты что – неравнодушна к нему. – Я? … Бриа сделала вид, что не понимает.

– Мне не очень-то нравится, как он важничает, но в компетентности ему не откажешь.

Сестра вздохнула.

– Ладно, ладно. Если честно, он меня вообще не интересует. Я не испытываю к Маколею никаких чувств.

Рэнд насторожился, ожидая, что за этим последует, но, убедившись, что сестра упорно молчит, сообразил, что, по ее мнению, этого заверения более чем достаточно. Легкая дрожь пробежала у него по спине, когда до него наконец дошло, что она сказала.

– Но этого просто не может быть, Бриа, – запротестовал он.

– Мне нет дела до того, веришь ты мне или нет. Просто я не похожа на тебя, Рэнд. Не похожа ни на кого из тех, кого я знаю. Я только изображаю какие-то чувства. И уже очень давно. Порой мне это удается – угадать верный тон, верное выражение лица, – но это всего лишь игра.

– Но прошлой ночью… когда ты была вместе со Стюартом… ты ведь на самом деле испугалась.

– Да неужели? Именно так ты и подумал – ты ведь мне уже говорил. А я не стала возражать, понимаешь? Видишь ли, просто мне не хотелось, чтобы он дотрагивался до меня, вот и все. Но примешивались ли к этому какие-то чувства… право, не знаю.

Повернувшись к сестре Рэнд внимательно вглядывался в ее лицо. Он вдруг вспомнил, какое странное выражение было написано на нем, когда Оррин держал их всех заложниками под дулом револьвера – как будто она наблюдала за всем происходящим со стороны. Лицо ее было каким-то отсутствующим, словно все происходящее нисколько ее не трогало. Даже когда в руках у Бриа оказался револьвер, она двигалась подобно марионетке, которая шевелит руками и ногами, лишь когда кукольник дергает за нитки. А ведь она вполне могла нажать на спуск, понял Рэнд. Он и в тот момент в этом не сомневался. И ничто из того, что она сейчас сказала, не заставит его думать по-другому.

– Поедем со мной, Бри, – попросил он, – забудь о «Хенли». Мы с Катчем будем рады, если ты поселишься на «Цербере». Да и Клер тоже. Будем вместе искать сокровища. Ты ведь никогда еще не плавала…

Он не успел закончить – Бриа снова взяла его за руку.

– Я никогда не оставлю маму.

– Я и не говорил об этом, но, пока тут Оррин, ты не можешь чувствовать себя в безопасности. И она тоже. Я с радостью возьму с собой вас обеих. Поселитесь в моей каюте. Мне она не так уж нужна – все равно большую часть времени я провожу на палубе.

Бриа покачала головой.

– Ни слова больше, Рэнд. Я не могу отправиться с тобой. И мама тоже. Мы не оставим «Хенли», так что не строй планы на этот счет. Сегодня я наконец поняла, что могу защитить маму. Я больше не боюсь Оррина, Рэнд. И он это знает – я прочла это в его глазах. Не думаю, что он осмелится и дальше мучить маму.

– А как же ты?

Бриа передернула плечами.

– А что я? Мне Оррин всегда лишь мешал, но не больше, чем залетевшая в комнату надоедливая муха. Видишь ли, я всегда смотрела на него по-другому, не так, как ты. И я управляюсь с «Хенли» не благодаря ему, а несмотря на него. И вот уже третий год – с тех пор, как кончилась война, – плантация приносит какую-никакую прибыль.

Дыхание со свистом вырвалось из груди Рэнда. Сестре не следовало лишний раз напоминать ему, что вот уже скоро пять лет, как вся тяжесть по управлению «Хенли» лежит на ее плечах. Никаких денег Оррина Фостера не хватило бы, чтобы удержаться от разорения, пожелай он сам вести дела на плантации. Бриа не было еще и девятнадцати, когда она взяла все в свои руки и, вначале робко, а потом гораздо увереннее, стала все решать сама, попросту игнорируя указания Фостера. К тому времени, как ей исполнилось двадцать, сестра успела вникнуть во все, даже самые мелкие детали. Самым странным было то, что Оррин и виду не подавал, что знает, как в действительности обстоят дела. Истина заключалась в том, что, попытавшись несколько раз взять бразды правления в свои руки и получив решительный отпор, он попросту потерял к плантации всякий интерес. А пока в спиртном недостатка не было, все остальное его не интересовало. «Да и потом, плохо ли – считаться полновластным хозяином и при этом не иметь ни забот, ни хлопот?» – цинично подумал Рэнд.