Большая семья - [32]

Кузнец в промасленном нагрудном фартуке работал молча. Он кивком головы ответил на приветствие Потапова и продолжал раскачивать новые дубленые мехи. Мерно сжимаясь и разжимаясь, они натужно пыхтели, раздувая жар в горне. Кузнец длинными клещами проворно выхватил из огня раскаленный кусок железа и бросил его на наковальню. Григорий Обухов, высокий худощавый подросток, поднял тяжелый молот и ударил им по железу. Веером брызнули яркие искры.

Потапов вышел из кузни: он не любил мешать людям. За ним последовали Арсей и Недочет. Медленно шагая, они молча обошли село и вернулись к реке.

— А куда это девался наш Миша? — спохватился Потапов.

— У трактористов, — сказал Арсей. — С комсомольцами знакомится.

— У нас боевые ребята комсомольцы, — похвалился Недочет. — Важные вопросы с нами, стариками, согласовывают.

Потапов достал трубку, набил ее табаком. Лодка быстро пересекала реку. Слева ребята натягивали канат для парома. На берегу лежали дубки, выловленные из воды. Неподалеку на выгоне стоял «опель-капитан».

— Проедем в лес, — предложил Потапов, — осмотрим делянку.

Поскрипывая рессорами, машина медленно ползла по проселочной дороге. По бокам расстилались ровные поля ярового клина. Чернозем просыхал, и над полем поднимался легкий белый пар.

Недочет достал табакерку, угостил Арсея.

— Сергей Ильич, не желаешь моего первачу?

— А ну-ка, давай, — Потапов пальцем приглушил огонь в трубке, сунул ее в карман. — Сам, что ли, делаешь?

— Сам, Сергей Ильич. По собственному рецепту.

Потапов понюхал.

— Скажи, пожалуйста, какое крепкое зелье! Что твой спирт в голову шибает…

— Что там слышно на западе, Сергей Ильич? — спросил Недочет после непродолжительного молчания.

— На западе наши штурмуют последние рубежи немцев, — ответил Потапов. — На всем протяжении фронта идут ожесточенные бои. Немцы бросают в бой все решительно, лишь бы только задержать наше продвижение.

— А как дела у союзников?

— У союзников дела обстоят превосходно. Союзники маршируют, как на прогулке. Десятки километров проходят без единого выстрела.

— Как же так? — удивился Недочет. — У нас — ожесточенные бои, а у них — прогулка?

— Фашисты сами, — сказал Потапов, — сдаются англичанам и американцам без боя. Расчет простой: сохранить германскую армию, передав ее в руки союзников.

— Это что ж получается? Вроде как бы немцы и наши союзники заодно действуют?

— Это уж как хочешь, так и понимай, Иван Иваныч! — вмешался Арсей. — Факт остается фактом: мы уничтожаем немецкую армию, а англичане и американцы спасают ее.

— Удивительное дело! — воскликнул пораженный Недочет.

— Ничего удивительного, — продолжал Арсей. — Не любовь, а нужда заставляет англичан и американцев быть нашими союзниками. Крайняя необходимость — боязнь потерять собственные шкуры.

— Не очень ли строго ты их судишь, товарищ Быланин? — спросил Потапов, скрывая в углах губ улыбку.

— Ничуть. Я просто не верю Черчиллю. Крайняя нужда заставила их стать нашими союзниками. А что касается их отношений с немцами… Теперь наши союзники охотно принимают немцев, а потом будут снова натравливать их на Россию.

— Не будем забегать вперед, — остановил Арсея секретарь райкома партии. — Иван Иваныч, дай-ка, дорогой, еще щепотку…

Недочет передал Потапову табакерку.

— А скажи, Сергей Ильич, — спросил он, — почему так вышло с немцами? Вот я помню — и было это не так уж давно: стачки разные, забастовки, народные демонстрации — все это там было в большом ходу. И вдруг на́ тебе — вся Германия влезла в солдатский сапог. Почему так вышло?

Секретарь райкома, прежде чем ответить, подумал, потом повернулся вполоборота, внимательно всматриваясь в старика.

— Видишь ли, — сказал он, — в свое время в немецком народе было широко развито революционное движение. Германские коммунисты возглавляли его. Но в Германии было немало и врагов народа. Это прежде всего капиталисты и помещики, банкиры и торговцы, прусские офицеры и генералы. Они опирались на социал-демократов. Именно вожди социал-демократии проложили фашистам путь к власти. Это было подлое предательство. Гитлеровцы жестоко расправились с революционерами. Они уничтожали их, сажали в тюрьмы, концентрационные лагери. Вслед за тем гитлеровцы принялись обрабатывать немецкий народ и скоро сумели основательно одурманить его.

Машина миновала поле. Теперь дорога пролегала в редких кустах.

За кустами в две стены стояли могучие дубы. Начался лес.

— Мне вспоминается одна книга, забыл название, — продолжал Потапов. — В ней рассказывается, как ребенок попадает в логово волчицы и как он, воспитываясь среди зверей, усваивает их привычки. Грубо говоря, то же самое произошло с германским народом. Он против своей воли попал в руки зверей-фашистов. Они вытравили человеческие качества у немецкой молодежи. Они начиняли головы немцев бреднями о расовом превосходстве — о том, что немцу богом суждено управлять всеми народами.

— Грешный человек, — хмуро сказал Недочет, — признаюсь, у меня не дрогнула бы рука свернуть шею такому богу, который поставил бы фашистов управлять миром.

— Вот мы говорим — немцы, — снова вмешался в разговор Арсей. — А ведь те же американцы и англичане в этом отношении не далеко ушли от немцев. Возьмите, например, Америку. Разве негра там считают за человека? В этой стране любой белый может безнаказанно убить негра. Или возьмем Англию. Кому не известно, что в Индии, в Африке или в других английских колониях англичане хуже, чем со скотом, расправляются с местным населением? Почему? Потому, что считают туземные племена неполноценными. А кому не известно, что в Англии широко распространена теория превосходства англичан над всеми людьми в мире? А как английские капиталисты относятся к славянам? Разве это не является показательным? Чем это, по существу, отличает их от гитлеровцев?