Боги как боги - [71]

«Я говорил, она не отсталая!»

— Верно. Я считаю, наше общество загоняет себя в эволюционный тупик. Да, наука, технологии, искусство процветают. Да, никогда прежде мы не достигали прогресса с такой бешеной скоростью. Но мне кажется, цена слишком высока. Из шестидесяти человек только пятеро могут похвастаться душевным балансом. Представители интеллектуальной элиты — в подавляющем большинстве — умирают от перенапряжения задолго до физического старения организма. Две трети подростков с высокоразвитым головным мозгом пытаются совершить самоубийство. Мне, кажется, с этим нужно что-то делать.

Гугувын говорит нарочито медленно. Спокойно, тихо, размеренно, подстраиваясь под темп собеседницы. Мало у кого в её жизни хватает на это терпения.

— Я хочу понять, насколько твоя стабильность происходит из генетического кода, а насколько это твоя личная заслуга. Как ты этого добилась: тренировками, самодисциплиной, дипломатией? Я хочу понять, возможно ли научиться душевному равновесию, взрастить в себе гармонию?

Лугагва неотрывно глядит алыми глазами в его бирюзовые.

— Я не очень быстрая. Ты задаёшь сложные вопросы, и я должна подумать. Разобраться в себе. Приходи сюда снова через дюжину дней.

Но Гугувын не выдерживает уже через три дня. Возвращается под бережок и молча сидит неподалёку от Лугагвы. Не заговаривает с нею, просто сидит. Иногда играет с медвежучатами. Иногда швыряет камушки в воду. Иногда просто исподволь наблюдает за безмятежной девушкой. И тогда иглогрива встаёт дыбом против его воли.

И так до конца назначенного срока.

Когда дюжина дней истекает, Лугагва произносит, пожалуй, самую длинную в своей жизни речь. Вот такую:

— Много поколений назад мы сделали упор на развитие головного мозга. Те, у кого он был крупнее и мощнее, получали лучший шанс оставить потомство. В итоге у большинства людей сейчас отличная память, удивительная смекалка, прекрасная способность к обучению, невероятное воображение, могучая сила воли. В погоне за научным прогрессом мы позволили заднему мозгу усохнуть и отойти на второй план (я не о себе, а о человечестве в целом). Но я больше общаюсь с медвежуками, чем с людьми, и кое-что поняла. Да, вожака они выбирают самого головастого. Но при этом попа у него не бывает меньше среднего размера. Значит, способности головных полушарий они ценят как подспорье и ускоритель работы задних. Вопрос тогда, за что отвечают задние полушария? У меня они на редкость крупные и работают исправно, так что сужу по себе. Я почти уверена, что второй мозг отвечает за интуицию (говорят же, «попой чую»), импульсивность («попа хочет приключений»), способность сопереживать, принятие серьёзных решений и, что очень важно, за анализ данных головного мозга. Почти уверена, что и характер тоже располагается в задних полушариях. Направленно развивая передний ум, мы не стали задумываться, а где живет доброта и порядочность, способность уступать, забота о потомстве. Наблюдая за медвежуками, я поняла, что как родители они куда лучше многих людей. Да и как супруги тоже.

Гугувын смотрит на Лугагву в немом восхищении. «Да какая же она отсталая? Она очень умная, просто никто не давал ей возможности думать с нужной ей скоростью!»

— Из всего этого я вывожу, — продолжала девушка, будто не замечая реакции Гугувына, — что да, во многом я стабильна благодаря моим генам. Но это не значит, что я не прилагала усилий для достижения внутреннего мира. У меня тоже были сложные моменты, особенно в переходном возрасте. Это было серьёзным испытанием, и я научилась находить равновесие между головой и попой. Принимать правильные решения, которые подсказывает второй ум. Давно известно, что, когда человек выбирает себе супруга или супругу по зову заднего мозга, такие союзы прочнее, да и дети от них получаются очень способные. Так что мой главный тебе совет: слушать задний мозг. Есть и другие советы и приёмы, и я думаю, в какой-то мере ты мог бы стать стабильнее. Я могла бы тебе помочь. Но пойдёшь ли ты на это? Внутреннее развитие потребует много времени. Не знаю, готов ли ты пожертвовать часами и днями, которые хотел посвятить исследованиям и продвижению науки.

А Гугувын никак не может призвать к порядку неприлично торчащую иглогриву. «Слыхал, что она сказала про выбор супругов?» — триумфально вопрошает задний ум парня. Передний же больше восхищается линией её рассуждений о животных и функциях второго мозга: «Но ведь это всё надо проверить, доказать и задокументировать!»

И конечно, он принимает её помощь. И делает поиск ответов своим новым проектом. И большую часть анализа отдаёт превосходно развитому заднему уму Лугагвы. А сам изучает геном девушки и десятка других наиболее душевно стабильных индивидов — как с огромной попой, так и с попой среднего размера. Благодаря сравнению с геномом медвежука (которое проводила, в основном, широкопопая лаборантка) удаётся вычленить гены, отвечающие и за размер попы, и за размер заднего мозга, и за заботу о потомстве, и много за что ещё.

Лугагве наконец-то есть с кем общаться в нужном ей темпе. Успеваемость её заметно вырастает: Гугувын подтягивает по естественнонаучным предметам. Головной ум девушки тренируется реагировать быстрее. Больше никто не считает её заторможенной, она даже приобретает некоторую известность после речи о поведении медвежуков и наследственности (этот доклад Лугагва подготовила по настоянию Гугувына для циклового собрания научных сотрудников). Больше никто не косится на её маленькую голову и большую попу с пренебрежением и жалостью.