Боги как боги - [69]

— И тогда в девятнадцатый век можно будет запихнуть динозавров? Нет, лучше не в девятнадцатый, а в Америку конца пятнадцатого! Вот рожа будет у Колумба!

— Ваш отзыв очень важен для нас. Благодарим за обращение и желаем хорошего вечера!

***

— Здравствуйте. Дохожу до конца человечков и уничтожения всего живого на планете. Потом наступает чернота. Потом вспышка света, и всё запускается сначала: кипение на поверхности, образование первичной атмосферы, первые организмы, первые многоклеточные — и дальше, и дальше, вплоть до людей.

— Да, всё правильно. Так задумывалось ЛиМавтором.

— И как же остановиться?

— Просто выйти из ЛиМ-копии.

— …

— Отлично вас понимаю. Сам уже раз пятнадцать бросал, а всё равно тянет туда.

— Скажите, и в оригинале так же?

— В оригинале ещё круче. Каждый виток уникален. И безграничные варианты развития событий.

— Но конец один?

— Конец один. И начало одно. Шедевр, что тут скажешь?..

— Шедевр… Эххх…

Задним умом крепка

Вот довольно занятный мир, с которого в далёкой юности началась моя коллекция. Мне его подарил приятель, даровитый студент-раздолбай. Он был благодарен за волшебный пендель — средство, помогшее ему кое-как перебраться на очередной курс Университета креаторства.

В идеале мир делается минимум за неделю. Но мой приятель, положившийся на «авось», тянул до последнего: три дня до сдачи курсовой. Тогда-то он пришёл ко мне жаловаться на несправедливость судьбы, и я прописал ему дозу лекарства от лени. Собственно, свою курсовую работу он мне и подарил. Люди в ней — забавные, изящные ящероподобные создания. У них есть одна удивительная особенность: два мозга. Один укромно спрятан внутри черепа, а другой базируется в районе того, что мы назвали бы тазом. Так что для этих, условно говоря, людей «задним умом крепка», «попой чую» или «не тем местом ты думаешь» — ничуть не образные выражения, а описание вполне реальной ситуации.

Кстати, студент-раздолбай в итоге стал видным деятелем искусства, сюрреалистом, членом Союза креаторов. Говорит, что моим волшебным пенделем пользуется регулярно (я сам видел чудо-средство: сильно потрёпанное, оно стоит у моего приятеля дома, посреди парадной залы на высоком постаменте). Только вот мне кажется, ничего лучше первого мира в моей коллекции он так и не создал.

А вот моя любимая история оттуда. Когда я не в настроении, не устаю переживать её раз за разом.

***

Лугагве живётся непросто. Головного умишка у неё маловато, и это заметно издали: голова крошечная, зато попа, вместилище заднего ума, — раза в полтора больше против нормы. По стечению обстоятельств девушке достались гены, которые вот уже пару сотен поколений активно выбраковывались обществом. Так что Лугагве, скорее всего, не светит найти партнёра и продолжить свою линию. Бедняжку многие жалеют, не особенно напрягают, но и почти не общаются с ней. Будто от дружбы с Лугагвой тоже голову скукожит и попу разнесёт.

Вот идёт Лугагва на общее обучение. Все её сверстники уже на последний цикл знаний перешли, а широкопопая всё с предыдущим бьётся. Группа молодняка собирается в рощице и с рассвета до полудня внимательно, не шевелясь и не хлопая ушами, слушает учителя. Потом для проверки знаний нужно повторить часовой отрывок лекции наизусть. Головастым для этого и напрягаться не надо, притом для экономии времени тараторит сразу с полдюжины человек, и учитель всех слышит, ошибки каждого запоминает и потом поправляет.

Лугагву, понятно, спрашивают последней. Вдруг она из ответов других что-то запомнит? А она мало того, что не запомнит, но ещё и среди общего галдежа перепутает то немногое, что усвоила из речи учителя. Беда с успеваемостью, в общем.

Зато голос у неё приятный. Физическая подготовка и выносливость хорошие. Со скотиной ладит, верхними и средними конечностями работать умеет. И неплохая она, вроде. Только передним умишком слабая и медленная очень.

Девчонки из учебной группы смеются, если Лугагву среди стада медвежуков увидят. Язвят: «Конечно, медвежуки её любят и почитают. С такой головой она на их вожака тянет спокойно!» А Лугагва не слышит. Курлычет себе тихонько с животинкой, ничего ей больше не надо.

Порой присядет под крутой бережок, чтобы её не видел никто, затянет песню и размышляет между делом в своём темпе. Головной ум думает:

— Как же мне не повезло такой уродиться! Ученье не даётся, а если вдруг чудом сумею закончить все пять циклов, — куда меня потом направят? Кому такая работница нужна?

А задний ум отвечает (с привычной задержкой):

— Не беспокойся, куда-нибудь пристроят. У нас бездельников задарма не кормят. Дадут работу по возможностям и способностям. Либо за скотиной ходить, либо утварь всякую полезную мастерить.

— Вот бы выучиться животных лечить! — размечтаются иногда убогие передние полушария. — Но для этого столько всего надо знать и помнить!

А задние полушария их подбадривают:

— Ничего, надо попробовать. Это же будет ужасно интересно, а половина успеха в любом деле зависит от желания и готовности трудиться! Ну а если не получится, то помощницей лекаря тоже работать почётно.

Иногда Лугагва думает:

— Как же хорошо, что задний ум мне лучший друг, помощник и подсказчик!