На белом песке под жарким солнцем лежали два смуглых тела, утомленных любовью. Ничто не нарушало одиночества этой пары на берегу безымянного островка. Даже спутникам-шпионам, пролетающим где-то далеко в черной выси, не дано было видеть их.
Девушка села и устремила свой взор в синюю даль океана.
— Я хочу ребенка, — задумчиво сказала она.
— Не начинай, — буркнул юноша, не оборачиваясь. — Тебе же объяснили. Ты же знаешь, что это невозможно.
— Да, знаю. Ну и что? Ты слишком рационален. Что же это за мир, в котором даже боги не верят в чудеса?
— В этом мире нашим детям не нашлось бы места.
— Не смей так говорить! Слышишь, не смей!
— Ладно, молчу.
Холодный ветер пронесся над песками — и вот уже нет никого. Только волны лижут пустынный берег…
Молодой король читал «Основы генной инженерии», уединившись в тишине внутренних покоев замка. Если честно, быть королем ему уже порядком надоело. Упоение могуществом прошло, и Хонст вполне ощутил тяжесть государственных забот. В глубине души ему хотелось идти по стопам отца, проникая в тайны природы. Вместо этого приходилось разгребать завалы истории.
В дверь деликатно постучали, и на пороге появился первый советник. Он имел право беспокоить короля в любое время.
— А, это ты, — вздохнул Хонст, откладывая книгу. — Что слышно в королевстве? Как продвигается строительство Храма Отца моего?
— Оно идет полным ходом, сир. Пожертвования поступают со всех концов страны.
— А что говорят жрецы?
— Они лояльны к вам, сир. На последнем соборе Иерархия постановила, что сила вашего Отца была от Бога.
— Я в курсе. Тогда последняя наша проблема: что поделывают колдуны? У них вроде намечался какой-то праздник…
— Именно так, сир. Летнее солнцестояние. Много колдунов собралось в Голубом Лесу. Жители окрестных деревень слышали песнопения и видели странный свет… А сегодня утром ко двору явился посланец Круга и просит принять его.
— Давай его сюда.
Впервые Хонст встретил взгляд этих бледно-зеленых, в красных прожилках глаз, когда волна Силы вынесла его в центр сосредоточения магии. Это случилось накануне великой войны в трех планах бытия… После войны наступил мир, и с тех пор сыну безумного профессора нечасто приходилось использовать свои паранормальные способности по делу (если не считать тайных свиданий с подружкой — дочерью экс-президента Вейрии).
— Я послан к тебе с вестью, сын Призрака, — проговорил старейшина колдунов Аорхас.
— Значит, так? А ты не слишком учтив. В этой стране все называют меня королем. Даже князья в седьмом колене признали мою власть. Только вы, колдуны, упрямитесь. Вспомни, старик, это я первый протянул вам руку дружбы. Это я сделал так, что вас больше не преследуют и вы можете свободно проводить свои сборища… Ладно, что ты хочешь мне сообщить?
— Близится Грань Тысячелетий. Пробуждаются Драконы Времени. Вновь разгорается Великое Пламя, которое может согреть Вселенную или уничтожить ее.
— Слова, слова, слова… Как вы их любите! Поверь, я тоже чувствую кое-что и кое-что знаю. Но не мог бы ты выражаться яснее? В предсказаниях я ценю четкость.
— Хорошо, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, заговорил Аорхас. — Знай: где-то на звездах есть человек мертвый, но не умерший. Он жаждет твоей крови. Но прежде, чем отнять твою жизнь, он отнимет твою любовь.
— Забавно, — усмехнулся Хонст после недолгого молчания. Ты вздумал пугать меня? И чем — сказкой о вампирах! Не забывай, в последнюю войну я сам наводил мороки и кошмары на вейрийских солдат. Придумал бы что-нибудь поинтересней.
— Моя миссия — предупредить тебя, — возразил старик. — И я еще не закончил. Если ты победишь своего врага, победит и любовь твоя. Две силы соединятся и дадут начало третьей. Так гласит предсказание, что получили мы в день Солнца у Зеленых вод.
Хонст сделал усилие над собой, чтобы не выдать волнения.
— Спасибо, о мудрейший из магов, — сказал он. — Пусть мы и не друзья, но и не враги. Вместе мы служим одной земле. Иди же с миром и передай привет остальным.
— Прощай, сын Призрака.
Флаер падал вертикально вниз, прямо на грядку с помидорами, но в последний момент развернулся, и Лев Ивин с шумом перевел дыхание. Однако ему тут же пришло в голову, что иметь дело с человеком, который водит машину подобным образом, значит нарываться на неприятности. Но уже поздно было идти на попятный.
Экс-сыщик терпеливо ждал, пока из флаера не выберется стройная фигурка в спортивном комбинезоне и не допрыгает по кочкам до калитки. Начинал накрапывать дождь.
— Господин Ивин?
— Угу. А вы, значит, Сибил Уильямс из «Солнечного ветра»?
— Для друзей просто Вилли.
— Гм… Ладно, проходите в дом. Будете чай с вареньем?
Внутри было тепло и уютно. В печке весело шумел огонь.
— А у вас довольно мило, — согревшись, заметила журналистка. — Словно в историческом фильме. Вы пантеист или неоязычник?
— Скорее агностик. Почему вы спросили?
— И те, и другие проповедуют жизнь в гармонии с природой. Я недавно делала репортаж о коммуне неоязычников. Они поклоняются богам лесов, полей и рек…
Лев Ивин промолчал: с богами у него были свои счеты.
— …тогда, значит, вы — корневик.
— Разве есть такое слово?
