Бог с нами, братья! - [7]
— Али-баба так Али-баба, — согласился и я, увидев, как все по-доброму заулыбались.
Один только дух, непонимающе смотрел на нас, морщась от боли. Я подозвал поближе Хрущёва и сказал:
— Али, я сейчас…
— Командир, Али-баба, мы ж договаривались, — перебил меня Боцман.
— Ну да! Али-баба, мы сейчас начнём допрашивать этого бабая, а ты постарайся перевести нам, как можно точнее всю информацию.
— Я понял, товарищ майор. Я всё сделаю, — с готовностью студента-первокурсника ответил Али-баба.
— Скажи ему, что мы знаем, что они — разведчики каравана с грузом РПГ (реактивные противотанковые гранатомёты), который будет здесь утром. Спроси о количестве охраны и куда караван идёт?
Али-баба начал переводить, но моджахед постоянно хватал его за руки своей уцелевшей левой рукой и перебивал, что-то крича и мотая головой. Прапор повернул ко мне недоумённое лицо и растерянно сказал:
— Товарищ командир, Ахмет, так его зовут, сказал, что пока ему не сделают перевязку и не уколят промедол, он ничего не скажет.
Помолчав, Али-баба добавил:
— Вы просили переводить точнее… он сказал, что этим русским собакам он ничего не скажет.
Боцман тяжело вздохнул, молча, не торопясь отстегнул от своего ранца в палец толщиной капроновый фал и начал медленно, как на конкурсе морских узлов, вязать «испанскую удавку». Мы молча, с деланным безразличием, курили, давно зная концовку этого фокуса. И только две пары глаз, почему-то с одинаковым ужасом, наблюдали за руками Боцмана. Это были глаза Ахмета, потому что он понимал, что это предназначено ему. И глаза Али-бабы, потому что он пока всё воспринимал за чистую монету. «Испанка» получилась красивой. Ровная такая, симметричная. Ну, прям, как в фильмах про ковбоев и индейцев. Боцман ещё раза три затянул её с разными усилиями перед мордой душмана. Удавка ещё не нашла шею «своего героя», а Ахмет уже что-то кричал, страшно вращая белками глаз и еле ворочая пересохшим языком.
— Командир, не надо! — закричал Али-баба, — он всё расскажет. Всё!
— Удивительно, как все они верёвки боятся. Переводи Али-баба, — приказал я, — сколько охраны, куда идёт караван и когда связь с караваном?
Хрущёв успокоился, поняв, что инсценировка с удавкой — просто давление на психику. Оказалось, что вместе с ними, с разведчиками, охрана каравана — 29 человек. Караван ведут в соседнюю провинцию. Там его встречают, делят на три группы и оружие поставляют полевым командирам, заплатившим за него зелёными камешками, то есть изумрудами. А связь у него скоро, но он не знает когда точно, потому что у него отобрали часы.
Боцман что-то зло буркнул, нехотя полез во внутренний карман афганки, достал китайскую подделку часов «Rolex» и показал Ахмету циферблат. Ахмет посмотрел на уже не свои часы, кивнул и сказал через переводчика:
— Слава Аллаху, успели. Связь через семь минут.
Я укоризненно посмотрел на Боцмана. Понятное дело, боевые трофеи ещё никто не отменял, но иногда и думать надо. Приближался очередной важный этап нашей операции. Дезинформация называется. Отработать её нужно было аккуратно и умно. Отозвав нашего переводчика в сторону, я постарался доходчиво объяснить ему ситуацию:
— Слушай меня внимательно, Али-баба! Сейчас от тебя зависят жизни наших парней. Объясняю. Наша с тобой задача, чтобы «духи» поверили в дезу, которую мы с тобой будем им втюхивать через твоего друга Ахмета.
— Товарищ командир, он не мой…
— Дальше слушать, прапор! — гаркнул я так, что от неожиданности Боцман затянул свой узел на шее у Ахмета, — переводить чётко, ясно и зло. Понял меня? Мы будем стрелять в них, а они будут стрелять в нас. Наша цель — победить! И без соплей мне! Ты меня понял, военный?
Али-баба кивал своим круглым лицом после каждого знака препинания, а после крайнего вопроса даже зачем-то отдал честь. Краем глаза я заметил, как довольно ухмыляется Боцман. По-моему даже подмигнул Донцу, негодяй! Типа: «Чья школа!» Неожиданно зашипела импортная рация. Нас вызывали. То есть вызывали Ахмета. Басурманин понимал, от чего зависит его судьба. А, как тут не понять с петлёй на шее и стволом, приставленным к животу? Подошёл Али-баба с очень суровым выражением лица, от чего его глаза вообще превратились в два узких пунктира. Он что-то сказал Ахмету и тот, поёжившись, кивнул своей бритой головой. А суть диалога была, согласно переводу, примерно такой:
— Ахмет, как у вас обстановка?
— Хвала Всевышнему, у нас всё тихо, уважаемый Усман Хан.
— Позови Селима, с ним хочет поговорить брат.
— Не могу позвать. Я послал Селима вперёд, проверить верхнюю тропу, а Рашид проверяет обочину дороги. Растяжек нет. Извините командир, дольше говорить не могу, аккумулятор садится.
— Ахмет, дальше второго поворота не ходите, ждите нас. Там тихое место. Привал сделаем, плов покушаем.
— Слушаюсь, мой командир.
Пока шёл этот недолгий диалог, узел удавки то затягивался, когда все слушали перевод слов Усман Хана, то чуть ослаблялся, когда нужно было говорить Ахмету. От внутреннего напряжения пот тёк с него ручьём, капая на ствол ручного пулемёта Донца, упирающегося в волосатый живот басмача. Даже Боцман расчувствовался. Он снял с ремня свою флягу и жестами показал Ахмету, что он должен запрокинуть голову и открыть рот. Тот с благодарностью кивнул головой, запрокинул её, обозначив зубастую воронку среди кустистых зарослей бороды. Но я-то заметил, как недобро прищурились хитрющие глаза Боцмана, как зло блеснула на солнце с утра надраенная зубным порошком «Мятный» железная фикса на правом клыке старшего прапорщика. По моим подсчётам, влито было грамм пятьдесят — семьдесят, а глотков сделано два… Теперь о том, что во фляге Боцман носит чистый этиловый спирт, выменянный на сгущёнку в санчасти, знали уже и моджахеды.
Повесть «Звёзды Платона» — первая из нового афганского цикла «Метастазы Афгана». Простым и понятным языком описываются события, непонятной для многих, войны. О бывших школьниках и ПТУшниках, взявших в руки АК, АКМы, АКСы, ПКСы, ПКМы, СВД… Зверею, когда слышу: «Ну, что вы от ребёнка хотите? Мальчику всего 22 года!» Герой повести, гвардии старшина Леонид Анатольевич Платонов, за мужество, отвагу и героизм был награждён двумя орденами «Красной Звезды» и медалью «За Отвагу». Трижды ранен. В 19 лет!!! Главные герои не вымышленные.
«Ещё до завтрака замкомроты сообщил новость — сегодня прибывает пополнение. Сначала на них будет смотреть командир роты майор Чижов, а потом будут распределять по взводам. Второму разведвзводу обещали аж четверых. И не просто пацанят-спортсменов из карантина, от которых ещё мамкиными пирожками за версту несёт, а подготовленных в учебных отрядах по специальному курсу: „Армейская разведка“. К тому же уже по полгода отслуживших и „мама, я хочу домой“ во сне не шепчущих. Личный состав тоже готовился к приёму „карасей“.
«„Это ж надо… такие, зараза, маленькие ручки, а как больно. Уй, бляха! Вот как можно такими пальчиками здорового мужика до слёз довести? Ну, прямо гадюка какая-то!“ А о чём думать, когда из тебя нитки тянут? Ну, да! Нитки! Тянут-потянут, вытянуть, вашу маму, не могут!— Верунь, красота моя, долго ещё? — заискивающе спрашиваю у медсестры, смахивая случайную слезу, пытаясь подхалимажем приблизить конец экзекуции…».
В одном из московских отделов внутренних дел «тащит» службу майор с неприметной фамилией Чапаев. Нет! Не Василий Иванович. Зовут его Андрюхой. За плечами — командировка в горячую точку, на плечах — майорские погоны, а на груди — заслуженный боевой орден, который надевал десять раз за десять лет. У себя в ОВД майор А. В. Чапаев руководит отделом оперативного розыска. Ловит со своими «чапаевцами» бандосов и воров по горячим следам, «препарирует» сексуальных извращенцев. В общем, живет будничной жизнью одинокого опера с погонями, засадами, мордобоем и вечно пустым холодильником. Но однажды в жизни майора Чапаева случается событие гораздо более экстремальное, чем все раскрытые дела ранее, — в его жизни появляются Ксюша и ее маленькая дочь Женька.
Андрей Чапаев — уже известный читателям сотрудник московского уголовного розыска — получает повышение и новое звание подполковника и все с тем же рвением расследует дела. Главному герою предстоит выяснить, кто похитил племянника влиятельного чеченского деятеля; разобраться в перипетиях вендетты в рядах МВД; помочь другу найти насильника жены. Перед подполковником Чапаевым встает дилемма: сознательно пойти на нарушение должностных инструкций, потеряв звезду на погонах, или поступить по совести. Таковы будни оперативного сотрудника уголовного розыска.
Подполковнику Чапаеву Андрею Васильевичу по-прежнему непросто (да и нескучно) даже сейчас, когда он руководит Отделом оперативного розыска и специальных операций в одном из Управлений МВД города Москвы. Его отдел так же занимается новыми сложными, опасными и запутанными делами. Чапаев получает неожиданное задание под грифом «С», где он вместе со следователем по особо важным делам Корниенко В. Ю. вынужден доказывать невиновность подставного насильника. Чапаев и Корниенко изобличают организованную группу преступников, фальсификаторов и коррумпированных сотрудников полиции.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.
«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.