Бог с нами, братья! - [37]
— Тёплая… она тёплая, мужики! — выдохнул с облегчением Донец, пытаясь положить девушку на спину.
Ему на помощь пришёл Звон. Вдвоём они положили Катю на спину и попытались отвести от живота и коленей руки… Звон потянул за правую руку, но рука, зажатая в кулачок, что-то за собой тянула. Приблизив лицо и попросив кого-то посветить на живот и руку, Звон вдруг вскочил на ноги, издал какой-то звериный рык и рванулся в сторону, сбив с ног по пути бойца. Добавили света. У Кати началась агония, бледное лицо исказилось в страшной гримасе, выпрямились и дёрнулись ноги, а руки… руки, державшие кишки, вываливающиеся из вспоротого живота, вдруг рванулись вверх, таща за собой кровавое месиво, а потом вдруг резко упали, разжав пальцы.
Тем временем в противоположном углу луч фонаря выдернул из темноты две мужские фигуры, лежащие, друг на друге. Что-то неестественное и странное было в их позах. Оба мужчины были одеты в азиатскую одежду.
— Верхний — наш, — показывал на причёску верхнего Шуба.
Действительно лежащий сверху не был коротко стрижен или брит. Скорее имел слегка удлинённую уставную причёску. В темноте было плохо видно, но Шуба заметил, что лицо верхнего как-то уж очень неправильно лежало между подбородком и плечом нижнего «духа». А то, что это был «дух» сомнений не вызывало — чёрная борода с проседью — стопроцентное доказательство. Боцман взял за плечи верхнего и попытался приподнять. Послышался глухой стон и какое-то клокотание жидкости. Я присел на корточки, осветил их руки и увидел, что правая рука духа зажата в кулак. Осторожно ощупывая руку, я дошёл до зажатого, скользкого от крови кулака и понял, что рука держит рукоять ножа. Пальцы пришлось разжимать двумя руками. Так, с ножом в солнечном сплетении мы и перевернули капитана Шеина. Он широко открывал рот, что-то пытался сказать, глотая сгустки то ли своей, то ли чужой крови. Но ничего внятного ему сказать так и не удалось. Кроме:
— Славик, тварь… сдал… всех.
Лицо Шеина было всё в крови, изо рта всё вываливались сгустки крови, мешающие говорить. Тело содрогалось от рвотных позывов, через ножевую рану всё меньше и меньше выходила кровь. Ко мне наклонился Боцман и обжигая шёпотом моё ухо, сказал:
— Он грыз его, Саня… он его, суку, зубами!
Потом, через сутки, когда все сидели и писали отчёты и объяснительные для особого отдела, у многих третье слово капитана Шеина не совпадало. То ли «видал», то ли «снял», то ли «дал»… Но я в кошаре был к нему ближе всех. Именно «сдал»!
Проблевавшись и покурив после увиденного, Звон вернулся под крышу кошары через разлом в стене. Перебираясь через упавшую балку перекрытия, он неожиданно увидел босую ногу в шлёпанце, торчащую из-под старой соломы. Звон выпучил глаза, передёрнул затвор и дико заорал:
— Ещё один! Товарищ майор, ещё один!
Десяток лучей фонариков воткнулись в ворох старой затхлой соломы. Нога заёрзала, пытаясь спрятаться.
— Слава! Мы свои. Выходи, — негромко позвал только подошедший Белкин.
Ворох соломы чуть шевельнулся и опять замер. Через минуту Боцман смахнул верхний слой прелой соломы, и все увидели славянской внешности человека, одетого в длинную рубаху и традиционные афганские шаровары. В отличии от остальных на нём не было явных ран или увечий. Только синяк под правым глазом и перемотанный окровавленной тряпкой обрубок указательного пальца на левой руке. Он стоял на коленях, раскачивался, как маятник, и постоянно повторял:
— Хочу домой… хочу домой…
В кошару вошли санитары и мои ребята, пошатываясь и поливая из фляг себе на лица и головы, начали выходить на солнышко. А оно уже было! Мои парни молчали, говорить никому не хотелось. И это мужики, прошедшие и Крым, и Рим! Неожиданно я увидел своего «землячка» — рядового Ивлева. Он шёл в кошару, держа в руках носилки. «Сейчас вынесут парня. Для себя несёт», — беспокойно подумал я. Но через три минуты он вышел с носилками, на которых, судя по неприкрытым рукам, лежала Ниночка. А вот шедшего вторым санитара пришлось нашатырём в чувства приводить. Как потом выяснилось, рядовой Ивлев закончил три курса медицинского в Краснодаре, но из-за нахлынувшей большой любви решил взять академку. Тут, его родного, и захомутали мамку-Родину защищать!
Барбарис в эпилоге
Шеин не выжил. Умер в вертолёте от потери крови, не сказав больше ни слова. Представлен к награде. Посмертно. К медалям «За боевые заслуги» представили и девчонок. Тоже посмертно. Через три дня старший лейтенант Минаев уже проходил курс лечения в Центральном военном госпитале в столице нашей родины Москве. Пуля снайпера оставила в живых нашего брата по оружию Музаффара. Злодейка прошла на пару сантиметров выше и левее горячего афганского сердца. По ходатайству нашего командования перед его шефом генералом Абдулой Джабаром Саланди, наш герой был представлен к высокой правительственной награде Демократической Республики Афганистан. Шуба сдержал слово. Он заехал к дядюшке Али и отдал ему свои чудесные очки со словами: «Музаффар. Презент». Али его понял и накормил пловом. Бесплатно.
Начальник особого отдела прозрачно намекнул, что отличившихся в этой операции отмечать не надо. Ну, не надо, так не надо! Правда оказалось, что Бог есть. Моему рапорту о поступлении в военную академию наконец-то дали ход. Я два дня ходил за начальником нашего полевого госпиталя и морочил ему голову по поводу своего «земляка». На третий он сдался и рядового Ивлева перевели «по специальности». Утки выносить и бинты мотать.
Повесть «Звёзды Платона» — первая из нового афганского цикла «Метастазы Афгана». Простым и понятным языком описываются события, непонятной для многих, войны. О бывших школьниках и ПТУшниках, взявших в руки АК, АКМы, АКСы, ПКСы, ПКМы, СВД… Зверею, когда слышу: «Ну, что вы от ребёнка хотите? Мальчику всего 22 года!» Герой повести, гвардии старшина Леонид Анатольевич Платонов, за мужество, отвагу и героизм был награждён двумя орденами «Красной Звезды» и медалью «За Отвагу». Трижды ранен. В 19 лет!!! Главные герои не вымышленные.
«Ещё до завтрака замкомроты сообщил новость — сегодня прибывает пополнение. Сначала на них будет смотреть командир роты майор Чижов, а потом будут распределять по взводам. Второму разведвзводу обещали аж четверых. И не просто пацанят-спортсменов из карантина, от которых ещё мамкиными пирожками за версту несёт, а подготовленных в учебных отрядах по специальному курсу: „Армейская разведка“. К тому же уже по полгода отслуживших и „мама, я хочу домой“ во сне не шепчущих. Личный состав тоже готовился к приёму „карасей“.
«„Это ж надо… такие, зараза, маленькие ручки, а как больно. Уй, бляха! Вот как можно такими пальчиками здорового мужика до слёз довести? Ну, прямо гадюка какая-то!“ А о чём думать, когда из тебя нитки тянут? Ну, да! Нитки! Тянут-потянут, вытянуть, вашу маму, не могут!— Верунь, красота моя, долго ещё? — заискивающе спрашиваю у медсестры, смахивая случайную слезу, пытаясь подхалимажем приблизить конец экзекуции…».
В одном из московских отделов внутренних дел «тащит» службу майор с неприметной фамилией Чапаев. Нет! Не Василий Иванович. Зовут его Андрюхой. За плечами — командировка в горячую точку, на плечах — майорские погоны, а на груди — заслуженный боевой орден, который надевал десять раз за десять лет. У себя в ОВД майор А. В. Чапаев руководит отделом оперативного розыска. Ловит со своими «чапаевцами» бандосов и воров по горячим следам, «препарирует» сексуальных извращенцев. В общем, живет будничной жизнью одинокого опера с погонями, засадами, мордобоем и вечно пустым холодильником. Но однажды в жизни майора Чапаева случается событие гораздо более экстремальное, чем все раскрытые дела ранее, — в его жизни появляются Ксюша и ее маленькая дочь Женька.
Андрей Чапаев — уже известный читателям сотрудник московского уголовного розыска — получает повышение и новое звание подполковника и все с тем же рвением расследует дела. Главному герою предстоит выяснить, кто похитил племянника влиятельного чеченского деятеля; разобраться в перипетиях вендетты в рядах МВД; помочь другу найти насильника жены. Перед подполковником Чапаевым встает дилемма: сознательно пойти на нарушение должностных инструкций, потеряв звезду на погонах, или поступить по совести. Таковы будни оперативного сотрудника уголовного розыска.
Подполковнику Чапаеву Андрею Васильевичу по-прежнему непросто (да и нескучно) даже сейчас, когда он руководит Отделом оперативного розыска и специальных операций в одном из Управлений МВД города Москвы. Его отдел так же занимается новыми сложными, опасными и запутанными делами. Чапаев получает неожиданное задание под грифом «С», где он вместе со следователем по особо важным делам Корниенко В. Ю. вынужден доказывать невиновность подставного насильника. Чапаев и Корниенко изобличают организованную группу преступников, фальсификаторов и коррумпированных сотрудников полиции.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Эта книга – о нас и наших душах, скрытых под различными масками. Маска – связующий элемент прозы Ефима Бершина. Та, что прикрывает весь видимый и невидимый мир и меняется сама. Вот и мелькают на страницах книги то Пушкин, то Юрий Левитанский, то царь Соломон. Все они современники – потому что времени, по Бершину, нет. Есть его маска, создавшая ненужные перегородки.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.