Бог с нами, братья! - [39]
Двадцать капель пришлись, как нельзя, кстати. А вот после сороковой капли, попустило окончательно. Хохлятское сало с зелёным лучком, аналогично. Опять это невоенное слово… Вот как-то сразу оно мне не понравилось!
— Гришань, а чего это они … взбесились? — уже миролюбиво спросил я, рассматривая на свет кусочек полтавского сала, мраморно отсвечивающий тонкими мясными прожилками.
— Да понимаешь, Саша, вопрос тут деликатный очень. Помнишь, месяца три назад, из столицы приезжала бригада врачей-мозгоправов? Их тогда, по крупным базам возили, и они пацанов наших выборочно смотрели на предмет психического состояния. Научная программа у них какая-то была. Ну, и Зверюгу нашего проверяли. Тебе тогда духи «бо-бо» сделали, и ты в больничке валялся, а Зверь за командира был.
— А! Помню — помню! Он ещё тогда ходил зачарованный какой-то, как пыльным мешком ударенный. Ну? — стало мне интересно.
— Что ну? Влюбился он во врачиху-мозгоправку. Таня, по-моему… Такая, знаешь, фигуристая девка. Такая сись… Так вот! Роман у них случился. Всё с Шубой бегали в санчасть шоколадки носили, заразы. Все мои запасы извели. Веруську мою нечем угостить было. А когда уехала, переписываться стали. А тут получает он письмо от подруги этой врачихи, мол, беременная от тебя, баран, Танька-то!
— От меня? Кто баран? — переспрашиваю на всякий случай, привставая от такой новости.
— От Зверя, Саня, от Зверя! Главврач отдельный кабинет для науки выделил. Ну и воспользовались. По молодёжному, так сказать. Вот он и засобирался. Люблю, говорит, офицерская честь, не могу иначе и всё такое…, — объяснил Боцман, капая ещё две по двадцать чистого.
— Да, дела! Ну, так и сказал бы, а то… два отпуска ему подавай. Удовлетворения требует! А Шуба, что? Тоже офицерская честь задета? — не унимался я, поражаясь любвеобильности своих офицеров.
— Ну, ты ж знаешь. Кореша они с училища ещё. Свидетелями на свадьбах друг у дружки поклялись быть и детей крестить один у другого. Отпускать надо, Саня! — поставил точку старший прапорщик.
— Ладно. Скажи, чтоб вечером зашли. В порядок себя приведу. Да, только в рапортах пусть не за два года отпуска пишут, а только две недели. Морда треснет за два года им. К начальнику штаба сам пойду. А ты, — гадюка, за троих будешь у меня пахать!
— Ну, есть, командир! — подскочил Боцман и, оставив фляжку на столе, с радостной рожей рванул к двери.
— Без «ну»! — строго я так ему, напоминая кто тут командир.
— А я, что? Есть, говорю! И пить тоже! — ржёт этот бугай.
— Тьфу ты! Шубе скажи, чтоб «Боржоми» захватил, если есть, конечно, — крикнул я вслед исчезающему переговорщику.
Феномен Боцмана
Григорий Юрьевич Боцаев родился 32 года назад в рабочем квартале легендарного города Севастополь. В школе учился так себе, но закончил. Занимался боксом в «Спартаке», в меру дрался и хулиганил на улице, но не привлекался. Даже на заводе поработал чуток и гордился мозолями от молота. А время пришло долги Родине отдавать — служить пошел срочную. В морскую пехоту попал по причине физической развитости. Служил честно и легко. Ко второму году службы дорос до старшего сержанта, командира отделения разведроты ДШБ. Предложили остаться на сверхсрочную. Поехал думать домой в город-герой. Приехал, попил водки с друзьями, потренькал на гитаре блатные песни у подъезда, потрогал девчонок за острые коленки, похлебал мамкиного домашнего борща и… вернулся домой. В Армию! Закончил Школу прапорщиков. Служил замкомвзвода разведроты. Отличник БП и ПП. В увольнении случайно влез в справедливую драку, что-то сломал хулигану, пугали возбуждением… А тут Афган! Написал рапорт добровольцем.
Вот на полигоне, два с лишним года назад, я его и заприметил. Тогда, мне ещё капитану, было поручено набрать оптимально боеспособную боевую группу, специализирующуюся на поиске и уничтожении вражеских конвоев, и караванов с оружием, и спецснабжением, движущихся из Пакистана в Афган. Я рысачил от базы к базе по разведротам ВДВ в поисках уже обстрелянных, побывавших в боевых столкновениях бойцов, нужных для нашей работы специализаций. Тестировал их на полигонах и стрельбищах, читал личные дела, проводил опросы и беседы с глазу на глаз, а с одним прапором даже подрался. Сказать с кем? В результате собрал группу из 18 человек, состоящую из трёх офицеров, пяти прапорщиков и десяти бойцов-срочников, имеющих приличный боевой опыт, обладающих высокими профессиональными навыками в своих военных специализациях. Чуть не забыл! Морально устойчивых и политически грамотных. Нашим девизом было: «Учиться — до боя, в бою только побеждать!» За два с половиной года в Афгане я не написал ни одной «похоронки». Надеюсь, так и будет.
Степень доверия к Боцману была очень высока. По профессиональной подготовке равных ему в группе не было. Смелый и отважный по своей природе, он обладал удивительной интуицией. Под пули зря не лез и других оберегал. Он делал очень много работы, бойцы уважали его и подчинялись беспрекословно. А господам офицерам не зазорно было лишний раз спросить совета у старшего прапорщика. Если честно, по его профессионально-боевым качествам, я бы ему батальон доверил. Как минимум.
Повесть «Звёзды Платона» — первая из нового афганского цикла «Метастазы Афгана». Простым и понятным языком описываются события, непонятной для многих, войны. О бывших школьниках и ПТУшниках, взявших в руки АК, АКМы, АКСы, ПКСы, ПКМы, СВД… Зверею, когда слышу: «Ну, что вы от ребёнка хотите? Мальчику всего 22 года!» Герой повести, гвардии старшина Леонид Анатольевич Платонов, за мужество, отвагу и героизм был награждён двумя орденами «Красной Звезды» и медалью «За Отвагу». Трижды ранен. В 19 лет!!! Главные герои не вымышленные.
«Ещё до завтрака замкомроты сообщил новость — сегодня прибывает пополнение. Сначала на них будет смотреть командир роты майор Чижов, а потом будут распределять по взводам. Второму разведвзводу обещали аж четверых. И не просто пацанят-спортсменов из карантина, от которых ещё мамкиными пирожками за версту несёт, а подготовленных в учебных отрядах по специальному курсу: „Армейская разведка“. К тому же уже по полгода отслуживших и „мама, я хочу домой“ во сне не шепчущих. Личный состав тоже готовился к приёму „карасей“.
«„Это ж надо… такие, зараза, маленькие ручки, а как больно. Уй, бляха! Вот как можно такими пальчиками здорового мужика до слёз довести? Ну, прямо гадюка какая-то!“ А о чём думать, когда из тебя нитки тянут? Ну, да! Нитки! Тянут-потянут, вытянуть, вашу маму, не могут!— Верунь, красота моя, долго ещё? — заискивающе спрашиваю у медсестры, смахивая случайную слезу, пытаясь подхалимажем приблизить конец экзекуции…».
В одном из московских отделов внутренних дел «тащит» службу майор с неприметной фамилией Чапаев. Нет! Не Василий Иванович. Зовут его Андрюхой. За плечами — командировка в горячую точку, на плечах — майорские погоны, а на груди — заслуженный боевой орден, который надевал десять раз за десять лет. У себя в ОВД майор А. В. Чапаев руководит отделом оперативного розыска. Ловит со своими «чапаевцами» бандосов и воров по горячим следам, «препарирует» сексуальных извращенцев. В общем, живет будничной жизнью одинокого опера с погонями, засадами, мордобоем и вечно пустым холодильником. Но однажды в жизни майора Чапаева случается событие гораздо более экстремальное, чем все раскрытые дела ранее, — в его жизни появляются Ксюша и ее маленькая дочь Женька.
Андрей Чапаев — уже известный читателям сотрудник московского уголовного розыска — получает повышение и новое звание подполковника и все с тем же рвением расследует дела. Главному герою предстоит выяснить, кто похитил племянника влиятельного чеченского деятеля; разобраться в перипетиях вендетты в рядах МВД; помочь другу найти насильника жены. Перед подполковником Чапаевым встает дилемма: сознательно пойти на нарушение должностных инструкций, потеряв звезду на погонах, или поступить по совести. Таковы будни оперативного сотрудника уголовного розыска.
Подполковнику Чапаеву Андрею Васильевичу по-прежнему непросто (да и нескучно) даже сейчас, когда он руководит Отделом оперативного розыска и специальных операций в одном из Управлений МВД города Москвы. Его отдел так же занимается новыми сложными, опасными и запутанными делами. Чапаев получает неожиданное задание под грифом «С», где он вместе со следователем по особо важным делам Корниенко В. Ю. вынужден доказывать невиновность подставного насильника. Чапаев и Корниенко изобличают организованную группу преступников, фальсификаторов и коррумпированных сотрудников полиции.
Ну вот, наконец, добрались и до главного. Четвёртая книга – это апофеоз. Наконец-то сбываются мечты её героев. Они строят, создают то общество, ту среду обитания, о которой они мечтали. Люди будущего – новые кроманьонцы, полны энергии, любвеобильны, гуманны и свободны.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.