Бог с нами, братья! - [35]

— Музаффар, а от кого информация? Верить можно? — занервничал Шуба.

— Информация правильная. Мне много денег стоила. Сказать тебе кто мне сказал, не могу. Но верить надо. И действовать быстро. У нас времени — до рассвета. Говори, пожалуйста, своему начальнику, пусть приказывает, — закончил свой рассказ Музаффар, выпивая вторую пиалу холодного зелёного чаю.

Шуба придвинул к себе и развернул карту Музаффара с еле приметной точкой и подозвал бойцов.

— Звон, оставь свой фонарь и пулей за радиостанцией. Боцману скажи, пусть Васильича вызывает. Донец, давай свой фонарь, люстру делать будем, — сообщил Шуба.

Шуба как-то ловко скрепил три фонаря вместе и подвесил над картой, а свой нацепил на лоб. Выездной штаб к разработке плана операции был готов. Музаффар отодвинулся в угол салона, чтобы не мешать, и с интересом наблюдал за русскими.

— Гвоздь, я Боцман. Приём! — орал старший прапорщик в микрофон хриплым басом перекрикивая лай цепных псов.

— Гриш, а ты на крышу УАЗа встань и ори в сторону базы. Тебя так Васильич быстрей услышит, — попробовал подколоть Донец, но понял, что его тонкий юмор слушателей не нашёл.

— Боцман, Гвоздь на связи! Где Шуба? Что-то случилось? А дальше я в подробностях услышал и в таких же подробностях всё передал начальнику разведки бригады. Тот взял таймаут пятнадцать минут. Что можно сделать за пятнадцать минут? Наш начальник разведки мог сделать многое. Через две минуты по тревоге были подняты два взвода роты обеспечения. Через восемь минут ГАЗ-66, подпрыгивая на кочках и булыжниках, мчал мою команду в сторону взлётки, где уже «грелась» дежурная вертушка. Через пятнадцать минут три БТРа (бронетранспортёр) и одна БМП (боевая машина пехоты) с двумя взводами на броне и УАЗ с Белкиным на переднем сидении лихо рванули в сторону кишлака Раха.

А ещё через десять минут дежурная вертушка, обгоняя колонну техники, унесла мою команду в сторону кошары. Вернее, нашей задачей было высадиться на противоположном от кошары склоне, подняться чуть выше и, перейдя на нужный склон, скрытно подойти к кошаре, перекрыв отход духов в горы. Шуба со своими бойцами должен был осуществить захват кошары, уничтожить душманов и освободить наших пленных. А два взвода обеспечения должны будут выстроить двойную линию оцепления по южному склону, препятствуя отступлению и возможной попытке остатков банды прорвать окружение. Вот такой план «соорудил» наш начальник разведки за пятнадцать минут. Что? Чем занимались до этого двое суток?

Фердибобели Музаффара

Сборы были недолгими. Что-то крикнул своим Музаффар и два БМП запустили свои движки, зачадив чайхану сизо-чёрным вонючим дымом.

— Ты это куда собрался? — заорал на ухо афганскому майору русский старший лейтенант.

— Андрей, у меня приказ — провести совместную операцию с русскими братьями по оружию, — улыбаясь, закричал в ответ Музаффар.

— А вот мне про братьев ничего сказано не было, — ответил Шуба и попросил заглушить двигатели, чтобы можно было поговорить с базой.

А «база» долго не думала. «База», проанализировав ситуацию, сказала голосом Белого, перекрикивая рёв УАЗовского двигателя:

— Хрен с ними Шуба, группой захвата командуешь ты, а братья пусть прикрывают.

Вертушка высадила мою группу, как и было запланировано, на другом склоне горы. Нас, конечно, было слышно и видно пока МИ-8, сделав крутой вираж, не залетел на противоположную сторону. Ну, полетели куда-то русские и полетели. Приземлились чисто, площадка была хоть и не большая, но относительно ровная. Выгрузились, присели, пока вертушка, скашивая потоками воздуха ковыль, не поднялась на нужную высоту. На базу она возвращалась другим маршрутом. Мы со Зверем осмотрелись в ночные бинокли, прикрылись плащ-палаткой и развернули карту. До кошары было приблизительно три километра, но нам нужно было подняться ещё выше. Связались поочерёдно с Белым и Шубой. Сверили часы и уточнили начало операции. Двое ребят пошли в дозор, а через пять минут двинулась вся группа. Шли относительно быстро. Ранцы не брали, только самый необходимый боезапас, который разместился в самодельных «лифчиках». Через полтора часа вышли на другой склон, осмотрелись, сверили маршрут по портативной рации с дозором и начали аккуратно спускаться к кошарам.

Уже посветлело небо, когда целая колонна бронетехники с почти ротой солдат на броне, остановилась у подножья горы. Первой в предрассветную тишину убежала группа захвата. Потом, разворачиваясь в три широкие цепи, начали свой медленный подъём сначала люди Музаффара, а затем два взвода роты обеспечения базы. В цепи солдат афганской народной армии, рядом с Музаффаром, шёл и подполковник Белкин со своим радистом. Шли, не особо скрываясь, даже с разговорами. Их цель была отвлечь и дать возможность работать группе захвата.

Неожиданно Музаффар поднял руку и что-то громко сказал своим людям. Цепь афганских солдат остановилась. Шедшая за ними в ста метрах цепь наших, остановилась тоже.

— Это, что за фердибобели, Музаффар? — удивлённо спросил Белый, озираясь по сторонам и передёргивая затвор АКСа (автомат Калашникова складывающийся).

— Извини друг, я должен. Я памятью отца поклялся. У того человека, который мне место показал, здесь сын. Он просил сказать ему, чтобы тот сдался. Что отец заберёт его. Я пойду. Плохо не будет, я знаю, что сказать. Верь, друг, — спокойным голосом сказал Музаффар, отдавая свой автомат, рядом стоящему солдату.