Бог с нами, братья! - [34]

— Я тебе одно могу сказать Музаффар. Мне приказано, и я не дам работать твоему дяде. Может, слышал — двое наших офицеров у него мантами отравились. В госпиталь в Кабул повезли, — начал кошмарить афганца Шуба.

— Кого травить, Андрей? Зачем? Всегда свежий барашек… — заволновался майор.

— А вот так! Один только выход вижу. Найти нужно наших, которых с УАЗом выкрали. Ну, и «духов» этих наказать. Поможешь? Я знаю, у тебя большие возможности, Музаффар. Тогда и Али работать, как раньше, будет, и твоему генералу наш начальник за тебя словечко замолвит, — умело вербовал на свою сторону афганца Шуба.

Музаффар кивнул головой и в задумчивости пошёл посовещаться со своим мудрым дядюшкой. Совещались долго, видно стратегию вырабатывали. Через полчаса подошли оба и Музаффар, лукаво поглядывая в сторону улыбающегося Али, спросил:

— Андрей, а твой начальник хорошо знает генерала Абдулу Джафара Саланди?

— Ну, ты даёшь Музаффар! Да он с твоим генералом вместе плов кушает и русскую водку пьёт! Хочешь я прямо сейчас своему…

— Нет — нет, Андрей, мы верим. Генерал, правда, русскую водку любит. Информация завтра утром будет, — уверенно сказал майор, забрасывая на спину автомат.

— Нет, дорогой. Информация вечером должна быть, а утром наших людей ждут на базе. А я пока, со своими людьми, вот тут, в тенёчке, посижу. Попроси дядю, пусть чаю сделает, — жёстко ответил Шуба, опуская очки со лба на нос, давая понять, что у него обеденный перерыв.

— Хорошие очки. Фирма? — зло спросил афганец.

— Фирма. Сделаешь, как надо, — подарю, — улыбнувшись и глянув поверх очков, пообещал Андрюха.

Приехав на базу и отдав останки солдата и найденные предметы в особый отдел, мы с подполковником Белкиным закрылись у него в кабинете. Хорошая примета — дверь закрывает, значит нальёт. Налил. «Боржоми»! У Вадика нелады были с желудком и врачи прописали пить минералку курсами. Курсы получались короткими потому, что Вадику постоянно помогали. Шуба подробно отчитался по работе с афганским собратом по оружию. Рассказывал долго, не упуская мелочей.

Даже упомянул развалившийся азиатский туалет. Мы с Белым дружно поулыбались, а после сеанса связи, подливая мне минералки, Вадик возьми, да и скажи:

— Слушай, а неплохой у тебя офицер растёт. Всё видит, всё замечает, инициативный, но в глаза не лезет. У меня зама на повышение забирают… Может, уступишь ради дружбы?

Я не спеша шёл к себе. До вечера и ужина оставалось три часа и можно было спокойно обмозговать наши дальнейшие действия. Левое бедро приятно холодил трофей в кармане — бутылочка «Боржоми». Трофейная.

Тюрьма в кошаре

Надо было держать марку. Сколько Али не ходил вокруг бойцов со своим «Кусать хоцес?», никто на ароматные запахи тушёной в овощах баранины внимания не обращал. Ну, почти. Они злобно ковырялись в своих сухпайках, незаметно поворачивая нос по ветру и жадно втягивая запрещённый запах. Опустился тихий вечер. На всякий случай грели чайники, запаривался чай, время от времени открывалась деревянная крышка большого котла и Али медленно перемешивал уже давно готовый плов огромным деревянным веслом. Завсегдатаи чайханы и другие голодающие удивлённо ходили вокруг, сочувственно поглядывая в сторону растерянного дядюшки Али. Иногда кто-то пытался выяснить, что случилось, спрашивая у военных на фарси и пушту. И тогда вперёд выступала долговязая фигура Звона и он, дожевывая очередную лепёшку, с паузой произносил выученные два слова:

— Работать… нет!

Первым не выдержал я и вызвал Шубу раньше оговоренного времени:

— Шуба, я Гвоздь. Давай на связь.

— На связи Шуба.

— Рассказывай, что там у вас? Племянника не видно? Как личный состав? Может, замена нужна? Морды от плова не треснули?

— Жалоб от местного населения не поступало. Ждём.

— Аккуратней смотри! Ладно. До связи.

Но уже через полчаса, пробивая жёлтыми лучами фар клубы пыли на дороге, появились две БМП (боевая машина пехоты) дружественно настроенной к нам армии. Всё также вежливо сбавив перед остановкой скорость, машины медленно подъехали к чайхане. Сказать, что их встречали, было бы не очень правильным определением. Их ждали и встречали ВСЕ! У большей половины в глазах была «Надежда», а у меньшей «Вопрос». Причём есть хотели и те, и другие.

Сбросив завязанный вокруг лица платок, с брони спрыгнул Музаффар и в сопровождении двух бойцов пошел в сторону горевшей на столе керосиновой лампы. Шуба, увидев, что послушать новости хотят чуть ли не половина кишлака, пригласил афганца в УАЗ. Они сели на заднее сидение машины, а Звон и Донец начали медленно ходить по периметру и качать головами, мол, переговоры ведутся, мешать не надо. Музаффар достал из планшета карту, низко наклонился, подсвечивая себе фонариком и, наконец, ткнул в уже нарисованную карандашом точку указательным пальцем.

— Вот. Здесь их держат. Только сегодня днём их туда перевезли. В каждом месте держат не больше одних суток, боятся, что обнаружат или кто-нибудь предаст. Так и получилось. Предали, — зло усмехнулся Музаффар.

— Это, что за район? Где это вообще? — всматриваясь в карту, спросил Шубин.

— Не поверишь, Андрей. В двух часах езды. Это в горах, в старой кошаре они их держат. В эту кошару местные овец загоняют зимой, когда в горах снег пастбища накрывает. Две женщины, двое мужчин. Один плохой, раненый очень. В банде 10–12 человек, но охраняют четверо. Меняются. Сказали, денег за них хотят. Больших денег за важных офицеров.