БНР. Триумф побежденных - [30]

Кроме всего прочего, кредит повлиял на расстановку сил внутри белорусского движения и в первую очередь на отношения между главой правительства БНР и министром белорусских дел Литвы. Позднее Василь Захарко отмечал:

«Когда в конце марта 1919 г. я вернулся из-за границы в Гродно, то обнаружил там такую грязь, что обидно и совестно было смотреть. Это была сплошная безрассудная грызня и пакость А. Луцкевича, П. Алексюка и их сторонников, с одной стороны, и И. Воронко и его сторонников, с другой… Безусловно, Воронко совершил массу ошибок, однако он успел сделать и много хорошего. С другой стороны, я увидел, что в Гродно были перенесены политическими противниками Воронко старые минский и киевский конфликты, довольно некрасивые. Теперь противники в чем только его не обвиняли: и что он немецкий шпион, и что литовский чиновник, продавшийся Литве, и т. д. Поэтому заключенное Виленской радой соглашение с Тарибой стало тем, чем и должно было стать, — хаосом, в котором не смогли бы разобраться не только простые смертные, но и сами его творцы…»

Тогда же литовские власти назначают командиром формирующегося в Гродно полка К. Езовитова. Но тот, прежде чем принять литовское предложение, официально обращается за разрешением… к белорусскому премьеру:

«Довожу об этом до Вашего сведения, прошу ответить, не имеете ли Вы каких-либо возражений».

Это было не только признание полномочий правительства БНР, но и выражение определенных приоритетов.[107]

Украинский кредит не только открывал дорогу для поездки белорусской делегации на мирную конференцию в Париж. Он стал решающим фактором для пересмотра политики правительства БНР в целом. Все понимали, что нужно быть готовыми к продолжению работы в эмиграции, а значит, следовало выбрать политический центр, вокруг которого будут группироваться национальные силы и на который они станут ориентироваться. От этого во многом зависела дальнейшая судьба БНР. Оказалось, однако, что среди министров нет единого мнения на этот счет. В итоге на некоторое время белорусское правительство оказалось разделено между сразу несколькими европейскими столицами.

23 марта председатель правительства вместе со своими министрами А. Смоличем, А. Цвикевичем и Л. Зайцем выехал из Гродно. Через три недели за ними последовали К. Терещенко и В. Захарко. Часть министров выехала в Инстербург, а оттуда в Ковно. Сам А. Луцкевич отправился в Берлин, хотя его главной целью оставался Париж. В столицу Германии он прибыл в конце марта 1919 г. и почти сразу организовал дипломатическую миссию БНР, ставшую первым постоянным представительством республики за пределами бывшей Российской империи. Первоначально роль официального представителя досталась капитану А. Борику, возглавлявшему Белорусскую военную миссию по делам военнопленных в Германии. Чуть позже в состав комиссии вошли А. Луцкевич, А. Смолич, исполнявший должность посла, и Я. Натусевич. Немецкие власти зарегистрировали миссию БНР в начале мая, хотя фактически свое первое заседание она смогла провести лишь через два месяца. В конце августа полномочным представителем БНР в Берлине был назначен Л. Заяц, которого в октябре заменил Л. Борко. А. Тихомиров пишет:

«Уже осенью дипломатическая миссия БНР в Германии состояла из трех отделов: консульского, военного и отдела прессы. В штат миссии входили шеф, секретарь, юрисконсульт, начальник военного отдела, советник по военным делам, советник по делам прессы. В ноябре Л. Заяц был признан немецкими властями в качестве официального представителя Беларуси, хотя даже он сам считал, что признание было “весьма условным”».[108]

Однако, вопреки ожиданиям А. Луцкевичу не удалось сразу же отправиться из Берлина дальше в Париж. Внезапно обнаружилось, что часть украинского займа, которая находилась на счетах в берлинском Рейхсбанке, недоступна — накануне по требованию Советской России немцы заморозили украинские активы. В одно мгновение вся дальнейшая дипломатическая деятельность БНР оказалось под угрозой. Чтобы спасти ситуацию, А. Цвикевич срочно выехал в Вену в надежде получить деньги через австрийские банки.

Одновременно в конце апреля А. Луцкевич направляется в Прагу. Вскоре белорусский премьер получил согласие на открытие здесь представительства БНР, но чехи воздержались от признания независимости Беларуси. Встреча с президентом Чехословакии носила неформальный характер и даже не была отмечена в книге официальных визитов. Сразу после беседы с А. Луцкевичем Т. Масарик писал в Париж министру иностранных дел Э. Бенешу:

«Эта белорусская республика — результат распада России: должна была остаться Россия и баста… Но Россия распалась… Поэтому мы, не пускаясь в филологию и вопросы внутренней администрации, придерживаемся статус-кво».

Тем временем попытка К. Езовитова «белорусизировать» полк в Гродно закончилась тем, что он настроил против себя всех его офицеров. Существование белорусских военных формирований, подконтрольных Тарибе, вызывало у Варшавы некоторые опасения. Чтобы предотвратить возможные столкновения накануне вступления в город польской армии, было подписано соглашение о взаимном нейтралитете, по которому полк переходил под командование польского коменданта крепости. В своем письме одному из ближайших помощников Ю. Пилсудский не скрывал удовлетворения: