Благоразумная жизнь - [44]

Шрифт
Интервал

Но кредо благоразумной жизни гласит: право жизни принадлежит всем людям. И это право не должно находиться в руках [привилегированных] приверженцев «сугубо естественной жизни».

Сохранение и защита жизни людей от посягательств эгоистов, не имеющих понятия о подлинной жизни – не такая простая задача, это не так легко, как утверждают некоторые. Для этого великого свершения необходимо принятие следующих глубоких истин:

1) Разрушение стальной крепости эгоизма во имя интеллектуальных и моральных свершений – с тем, чтобы на смену высокомерию и посягательствам на право жизни других пришло признание этого права и уважение к человеческому достоинству, необходимое для исполнения Божественного закона.

2) Восприятие всех продуктов собственной интеллектуальной и физической деятельности в качестве пролога к участию во всеобщей мелодии Вселенной.

3) Расценивание достижений умственного и физического труда в качестве наилучшего результата, который будет неизбежно способствовать установлению правильных отношений между человеком и материальными средствами, чтобы они служили жизни, а жизнь была в услужении у этих средств.

Поэтому если представить, что человеку удастся наилучшим образом производить продукты и предметы первой необходимости, в которых нуждаются другие люди, он никогда не заявит: «Это моя работа!» Наоборот, он скажет: «Это работа, олицетворяющая собой волну моей жизни, поднимающуюся в бесконечно заключенных в вас “я”, которая излилась и воплотила в жизнь ваши благородные желания. На самом деле, я удовлетворил благородные желания жизни, а также свои истинные потребности».

Как это было отмечено, человек, не познавший и не принявший истину свой жизни и жизни других людей, не в силах внедрить экономическую модель, в основе которой лежали бы принципы благоразумной жизни. Высокая и грозная волна собственнического чувства, утверждающего: «Всё принадлежит только мне одному!», не будет укрощена по-настоящему до тех пор, пока её создательница в лице сугубо естественной жизни не перевоплотится в благоразумную жизнь, основным элементом которой является участие всех людей во всеобщей мелодии Вселенной.

Поэтому как только будут приняты меры по ее покорению во имя возможности гармоничного сосуществования людей, некоторые из них начнут чувствовать себя оскорбленными и униженными подобного рода «ущемлением их прав» или «присутствием надзирателя в их жизни».

Возможно, вы скажете, что эта сказочная экономика для сказочных людей, которые не обитают на нашей планете, а посему эти утопические речи об исправлении экономического состояния людей подобны неуместным советам и наставлениям; ибо эти речи не слышало в прошлом ни одно человеческое ухо, не слышит сейчас и не услышит в будущем.[112]

Ответ на этот претензию ясен: тот, кто не готов услышать эту истину, вместо того, чтобы любоваться красивыми и дарующими радость природными пейзажами, будет созерцать несущие смерть оружейные заводы. Если обладатель этих ушей не способен услышать звуки взрывов, несущих смерть миллионам людей, он должен ожидать появления мужчин с сильными мускулистыми руками, которые рано или поздно закроют его глаза и отправят его в могилу, чтобы там он в окружении червей и муравьев исследовал философские основания «сугубо естественной жизни!

Некоторые люди утверждают, будто мораль нельзя смешивать с экономикой. Это настолько нелепая и смехотворная отговорка, что даже человек, оправдывающийся ею, не сможет сдержать свой смех. Это всё равно, что заявить, что жизнь нельзя смешивать с самой жизнью! Разве экономика – не продолжение жизни человека? Разумеется, это так, ибо жизнь подобна цветку, который, распускаясь на ветках растения, издаёт аромат и завораживает своей красотой. Разве можно приказать сорвать распустившийся цветок и исследовать его отдельные части? Разве можно изучить жизнь рыбы, которую вы выловили из воды? Разве после этого рыба останется живой, разве вы будете в состоянии исследовать её жизнь?

Конечно, сейчас, когда я задумываюсь над основными аспектами этой проблемы, мне не ведомы конкретные претворения в жизнь ориентированной на человека экономики в рамках благоразумной жизни! Но то, что я и мне подобные люди беспомощны в этом вопросе, не означает то, что решить эту проблему в принципе невозможно. Ибо когда мы видим, что вся история человечества переполнена примерами самопожертвования во имя свободы, справедливости, науки и т. п., это свидетельствует о том, что человек жертвует своей жизнью на пути к этим устремлениям. Может ли это обладающее величием существо благодаря переходу от сугубо естественного существования к благоразумной жизни, избавить себя от таких душевных болезней, как установки «всё принадлежит только мне одному» и «отдать себя в руки попечителю равносильно унижению»?

11. Образование и воспитание в благоразумной жизни[113]

Образование и воспитание в понимании благоразумной жизни – это культивирование способности к постижению истинной жизни и побуждение молодого поколения к постепенному переходу от «сугубо естественной жизни к благоразумной жизни.

Возможно, вы возразите, утверждая: как молодёжь может понять и принять это определение образования и воспитания, живя в обществе, зрелые члены которого испытывают опасение, услышав о“ благоразумной жизни, или же улыбаются и продолжают свой иллюзорный путь по тропе «сугубо естественной жизни? Мы также, в свою очередь, предвидим этот побег от того, чтобы стать человеком, поскольку мы сами являемся свидетелями роста числа людей, убегающих от правды и справедливости., И мы призваны привнести правильную логику и порядок в их жизни. Мы должны отбросить все извинения и отговорки по этому поводу и приступить к решению этой проблемы.


Рекомендуем почитать
Время магов великое десятилетие философии 1919–1929

Немецкий исследователь Вольфрам Айленбергер (род. 1972), основатель и главный редактор журнала Philosophie Magazin, бросает взгляд на одну из величайших эпох немецко-австрийской мысли — двадцатые годы прошлого века, подробно, словно под микроскопом, рассматривая не только философское творчество, но и жизнь четырех «магов»: Эрнста Кассирера, Мартина Хайдеггера, Вальтера Беньямина и Людвига Витгенштейна, чьи судьбы причудливо переплелись с перипетиями бурного послевоенного десятилетия. Впечатляющая интеллектуально-историческая панорама, вышедшая из-под пера автора, не похожа ни на хрестоматию по истории философии, ни на академическое исследование, ни на беллетризованную биографию, но соединяет в себе лучшие черты всех этих жанров, приглашая читателя совершить экскурс в лабораторию мысли, ставшую местом рождения целого ряда направлений в современной философии.


Сократ. Введение в косметику

Парадоксальному, яркому, провокационному русскому и советскому философу Константину Сотонину не повезло быть узнанным и оцененным в XX веке, его книги выходили ничтожными тиражами, его арестовывали и судили, и даже точная дата его смерти неизвестна. И тем интереснее и важнее современному читателю открыть для себя необыкновенно свежо и весело написанные работы Сотонина. Работая в 1920-е гг. в Казани над идеями «философской клиники» и Научной организации труда, знаток античности Константин Сотонин сконструировал непривычный образ «отца всех философов» Сократа, образ смеющегося философа и тонкого психолога, чья актуальность сможет раскрыться только в XXI веке.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива

В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.


Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Цивилизация, машины, специалисты. Человейник. Инсектоиды

I. Современный мир можно видеть как мир специалистов. Всё важное в мире делается специалистами; а все неспециалисты заняты на подсобных работах — у этих же самых специалистов. Можно видеть и иначе — как мир владельцев этого мира; это более традиционная точка зрения. Но для понимания мира в аспектах его прогресса владельцев можно оставить за скобками. Как будет показано далее, самые глобальные, самые глубинные потоки мировых тенденций владельцы не направляют. Владельцы их только оседлывают и на них едут. II. Это социально-философское эссе о главном вызове, стоящем перед западной цивилизацией — о потере ее людьми изначальных человеческих качеств и изначальной человеческой целостности, то есть всего того, что позволило эту цивилизацию построить.


Город по имени Рай

Санкт-Петербург - город апостола, город царя, столица империи, колыбель революции... Неколебимо возвысившийся каменный город, но его камни лежат на зыбкой, болотной земле, под которой бездна. Множество теней блуждает по отражённому в вечности Парадизу; без счёта ушедших душ ищут на его камнях свои следы; голоса избранных до сих пор пробиваются и звучат сквозь время. Город, скроенный из фантастических имён и эпох, античных вилл и рассыпающихся трущоб, классической роскоши и постапокалиптических видений.