Благие дела - [80]

Гвоздем в стене

Ослеплю глаза.

Чтоб маялся вовек.

Пускай тебя мучат,

Пускай истязают.

На адском огне поджаривают.

Карианна сделала еще три удара по гвоздю и отвернулась. Она чувствовала страшную усталость. Она не вздрогнула, когда увидела на полу перед собой гнома: на этот раз он явился по ее зову.

— Так и быть, виновника я тебе укажу, — сказал гном, — но это единственное, что в моей власти. Остальное — дело рук человеческих, а не бесовских, и ни я, никто другой из моей братии тебе не помощник.

Карианна опустилась на колени и заглянула в его тусклые желтые глаза.

— Ты должен ослепить их, — прошептала она. — Вот твое дело. Ты же слышал, к какой силе я взывала.

Он неторопливо кивнул. На косматой, морщинистой физиономии не было и тени улыбки, голос звучал без привычной задиристости.

— Слышал, слышал, — отвечал гном. — Только ты палишь из пушки по воробьям, а мне от этого ни тепло, ни холодно.

— По воробьям! — возмутилась она. — Ты знаешь, кому они служат?! Ты знаешь, кто стоит у них за спиной?!

— Ничего особенного они из себя не представляют, — сказал он, — и никто за ними не стоит. Они нахватались слов и идей, носящихся в воздухе, в том самом воздухе, которым дышишь и ты, а кто в этом мире свободен от предрассудков? Я вижу и слышу только искалеченные души, застывшие в своем развитии, да материнские сердца, стенающие во мраке.

Карианна смотрела на него разинув рот. Потом очнулась и замотала головой.

— Да, тот, кого я нашла, действительно ребенок, мне это и самой ясно. Но ведь если парни двухметрового роста, весом в девяносто кило, до сих пор не научились различать игру и реальность, чем они лучше извергов?

— Ну, это как сказать…

— Ты же знаешь, что они натворили! — заорала Карианна.

— Я знаю, что один из них отнял у тебя свет в жизни, — отвечал гном. — Били все, но убийцей стал только один, а кто именно, они и сами не ведают. Я обещал тебе указать вора. И сделаю это.

— Тогда мне придется самой взяться за нож, чтобы обрести покой, — горько проговорила она.

— Ты и без меня поняла это, а то бы не купила его. Но покой достанется тебе дорогой ценой, и кончится все иначе, чем ты рассчитываешь. Ты у нас заплутала, сбилась с пути, но я тут ни при чем. Ты никогда не видишь преграждающей дорогу горы, пока не разобьешь об нее лоб, так уж ты устроена, правда? Будь это в моих силах, я бы остановил тебя.

— Сгинь! — зашипела Карианна. — Я тебя раскусила: ты всегда подыгрывал своему начальству и, если оно чего требовало, мои интересы тебя не волновали.

— Я никогда этого не отрицал, — признался гном. — Не думай, что это весело — быть на побегушках у власть имущих. Я тебе вроде симпатизировал, но не обессудь: коли дождь застает пастора, на звонаря тоже каплет. А теперь вижу, наше с тобой времечко истекло. Счастья желать не стану, потому как никакого счастья из твоей затеи выйти не может. А скажу спасибо за совместную работу, и давай попрощаемся за руку, поскольку мы с тобой сегодня видимся в последний раз.

Он торжественно протянул свою поросшую серой шерстью лапу, и Карианна смущенно и не слишком охотно пожала ее. Лапа была сухая и теплая, ладошка показалась ей на ощупь шершавой, словно дубленой. На этом гном исчез, а Карианна осталась стоять на коленях посреди гостиной, с протянутой рукой, было без двадцати пять, она знала, что как раз на это время приходился в то воскресное утро восход солнца.

7

И вот однажды, в конце августа, Карианна зашла после обеда к Перу Эрику: они собирались вместе ехать в Линнеберг. Молодая парочка, которая хочет прокатиться из одного конца Осло в другой и заглянуть в однокомнатную квартирку в этом микрорайоне, чтобы встретиться там с двоюродным братом юноши и его приятелями. Погода стояла жаркая, солнечная, над парками и площадями носились голуби и чайки, день радушно приглашал насладиться им.

Это был один из последних летних деньков, когда на клумбах пламенеют розы, а лица одетых в серое мужчин покрываются капельками пота и жара вынуждает их ослабить узел галстука; это был день для мороженого, день для прыгалок, день, когда блестящее зеркало фьорда отражает синее небо и над соленой водой летают белые чайки, когда в море виднеются белые треугольники парусов и люди в белой одежде, а на глубине отливают серебром мелкие рыбешки.

Пер Эрик ругался в кухне с братом, и Карианна на несколько минут осталась в его комнате одна. Она не замедлила полезть на верхнюю полку шкафа и отыскать то, что было припрятано в самой дали, в картонной коробке, под спортивным костюмом и исписанными блокнотами.

В тот день она, очевидно, не всегда присутствовала в собственном теле. Да и было ли это тело ее? Была ли ею изящная девочка в коротком желтом платьице с белым жакетом и белыми босоножками, с перекинутой через плечо белой сумкой, с темными вьющимися волосами, густо накрашенными ресницами и ярко-розовым ртом? Когда они вышли из метро в Линнеберге, Карианна на миг проникла ясновидящим оком сквозь асфальт и увидела прямо под ногами траншею с маслонаполненным кабелем, по которому проходил ток в триста киловольт. Она была уверена, что никто из прочих пешеходов, торопливо или устало передвигавших ноги по асфальту, не подозревает об этом.