Благие дела - [32]

Рут склонилась над ней, поймала тонкую кисть, отчаянно молотящую воздух.

— Эй, Карианна! — позвала она. — Что с тобой? У тебя плохой сон? Проснись, Карианна!

Пошарив другой рукой по тумбочке, Рут нащупала лампу и зажгла ее.

Карианна раскрыла глаза, заморгала от яркого света. Она затихла и некоторое время лежала притаившись, не двигаясь и не произнося ни слова.

Рут присела на край постели.

— Что случилось? — с тревогой спросила она. — Ты кричала во сне, так что слушать страшно было.

— Да… Мне что-то приснилось, — наконец выговорила Карианна не своим, осипшим голосом. Она села, притянула колени к груди. Руки лежали скрещенными поверх одеяла.

— Хочешь, я согрею молока? — предложила Рут, точно Карианна была пятилетним ребенком, которого можно утешить, налепив на болячку пластырь и рассказав сказку.

— Мне снилось… мне снилось, что я… — шепотом начала Карианна, потом задрожала и, вскрикнув: — Господи Боже мой! — расплакалась.

Рут никогда не видела Карианну плачущей, поэтому она сидела в замешательстве и только гладила подругу по плечу.

— Они… их было много, — так же тихо продолжала Карианна, — они… это было чудовищно.

Она принялась раскачиваться всем туловищем, взад-вперед, взад-вперед, словно мучаясь невыносимой болью, которую это однообразное движение могло каким-то образом притупить.

— Они насиловали меня. Фу, гадость! Слизь облепила мне лицо, лезла в рот, в нос, в глаза… не давала дышать…

Рут привлекла подругу к себе, обняла ее и твердой рукой неторопливо поглаживала по спине, пока рыдания не стихли.

Затем они еще долго сидели на кровати, прижимаясь друг к другу.

Рут не мерзла, на ней была плотная ночная рубашка из цветастой фланели, она надела ее, потому что ночи стали по-осеннему холодными, а она любила спать с открытым окном. Карианна же круглый год спала раздетой, и через некоторое время Рут заметила, что Карианна похолодела и трясется.

— Ты замерзла, — сказала Рут, — ложись-ка обратно. Забирайся под одеяло.

Карианна послушно легла.

— Давай ты сегодня будешь спать у меня, — тоненьким, детским голоском попросила она.

— У тебя кушетка слишком узкая для двоих, Карианна, — улыбнулась Рут. — Но я не уйду, пока ты не заснешь. Обещаю тебе.

И она осталась сидеть, сжимая тонкую ладошку Карианны в своей руке, и сидела так, пока не убедилась, что частое дыхание подруги перешло в глубокое и ровное: она спала. Тогда Рут осторожно разжала руку, погасила лампу и на цыпочках выскользнула из комнаты.

7

Был ясный, солнечный день на исходе октября. Рано закончив работу, Рут спускалась с пригорка по направлению к метро.

По тротуару навстречу ей шел Магнар.

Рут была удивлена — что он делает в этих краях? — но не смутилась, скорее, как ни странно, обрадовалась: стоит закинуть сеть в темноту ночи, и в мыслях уже запуталась чья-то душа…

Так Рут расценила их встречу, хотя ровным счетом ничего для нее не предпринимала. Она держала обещание, данное себе два месяца тому назад, и не пыталась связаться ни с кем из членов коммуны, ни разу после отъезда не заходила туда.

Но, вероятно, она думала о Магнаре, и этого оказалось достаточно…

— Здравствуй, — сказал он и улыбнулся ей, — не балуешь ты нас своим вниманием.

— Понимаешь, — растерянно отвечала она, — я была очень занята, некогда было даже… А у вас как дела? Все хорошо?

— Все идет своим чередом, — изрек Магнар. — Анеттина кузина прекрасно прижилась в твоей мансарде. Да и Лейву теперь есть с кем играть. В остальном же у нас, пожалуй, ничего нового.

— Передавай от меня привет, всем-всем.

— Дома до сих пор ломают головы, почему ты так внезапно съехала, — продолжал он. — Не собираешься в ближайшее время заглянуть в гости?

Рут задумчиво хмыкнула.

— Боюсь, что нет, Магнар. Я еще не созрела.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. — Он вскинул на Рут неожиданно серьезный взгляд. — Я был рад, когда ты переехала. Ты правильно сделала. Тогда я не мог признаться в этом, а сегодня могу. Но, конечно, только тебе.

Рут кивнула. Она без всякой досады выслушала признание Магнара, поскольку оно не было для нее новостью.

— И все-таки я немножко скучаю по тебе, — прибавил он. — На свете мало людей, с которыми мне приятно общаться.

— Аналогичная история, — проговорила она и улыбнулась, широко, открыто, с облегчением. И вдруг, вовсе не собираясь этого делать, по наитию выпалила: — Может, встретимся как-нибудь в городе? Поболтаем? Сходим в кафе?

Она мгновенно сообразила, что должна раскаяться, взять свои слова обратно — и не сумела.

— С удовольствием! — подхватил он. — Непременно! Следующий вторник устраивает? Скажем, в полшестого?

— Чудесно, — отозвалась Рут.

— Тогда где-нибудь в центре, например в кафе-кондитерской на Эгерторгет, над булочной Самсона! Выпьем по чашечке кофе, съедим по бутерброду.

— Отлично, — опять поддакнула Рут. — Значит, договорились. А теперь, Магнар, мне надо бежать на метро, у меня спешные дела в городе.

Он похлопал ее по плечу, и они разошлись в разные стороны.

Закинула она невод в ночь, и попалась в него душа…

А свою слишком чуткую совесть надо призвать к порядку. Почему бы им с Магнаром не выпить вместе кофе и не поболтать?

Глядишь, ситуация несколько прояснится…