Безумный мир, господа! - [5]
Входит слуга.
Слуга
Чего изволите?
Сэр Нараспашкью
Ну-ка сбегай да покличь мою золотую, цепь, то бишь дворецкого. Одна нога здесь, другая там!
Слуга уходит.
Так как поживает милорд? Жаль, не привелось раньше с ним встретиться. Подать посыльному бастарду полную чашу!
Посыльный
Милорд свой живот почитай пятый год в разъездах проводят.
Сэр Нараспашкью
Это сколько же он за пять лет детей нагулял? Я ведь сказал: бастарду! Где бастард?
Посыльный
Да, кажись, ваша милость, у него нет ни одного бастарда {8}.
Сэр Нараспашкью
Эй, подайте-ка вина гонцу! А то он, сдается мне, малость умом повредился.
Входит дворецкий.
Наконец-то! Слушай меня внимательно: пошли к достопочтенному Эндюку за курятиной. Куропатка у нас вроде есть.
Дворецкий
У нас и гуси есть, ваша милость,
Сэр Нараспашкью
У нас и вальдшнепы должны быть твоей милостью.
Дворецкий
Есть и вальдшнепы. Я хотел сказать вашей милости...
Сэр Нараспашкью
Не забудь про павлина. Вели подать перепелов, да пусть пяток вальдшнепов зажарят. Небось лорда ждем! Ну, чего стоишь?
Дворецкий
Я хотел сказать вашей милости, что вас дожидается лорд со свитой.
Сэр Нараспашкью
Что же ты стоял, как пень! Пошел с глаз долой. Эй, музыку, музыку! Вот и он.
Входит Глупли, одетый как лорд, за ним его приятели
в голубых ливреях {9}.
Глупли
Посыльный!
Посыльный
Что прикажете, милорд?
Глупли
Беги к сэру Брилли Анту. Передашь поклоны и скажешь, что к утру мы будем у него.
Посыльный
Будет исполнено, ваша светлость.
Уходит.
Глупли
Если не ошибаюсь, такой благообразный и учтивый джентльмен должен быть не кто иной, как сэр Нараспашкью?
Сэр Нараспашкью
Ах, как вы проницательны, милорд!
Почту за честь принять вас у себя.
Глупли
Простите за внезапное вторженье.
Хоть вы меня не знаете, а я
Не знаю вас, однако же я знаю,
Что ваша щедрость и гостеприимство
Снискали вам заслуженную славу.
Сэр Нараспашкью
Ежели ваша светлость наслышаны о моем гостеприимстве, считайте, что мы с вами давным-давно знакомы. Тем большую честь вы оказываете моему дому.
Глупли
Благодарю вас.
Сэр Нараспашкью
Это я должен вас благодарить. Высоко чтя ваши заслуги, ревниво внемля отголоскам вашей безграничной славы, я давно мечтал, милорд, что светозарный лик вашей светлости вдруг воссияет в этой недостойной обители... Между прочим, вы слышали мой орган?
Глупли
Я много слышал о нем, хотя и не слышал его.
Сэр Нараспашкью
Милорд, на нем двойная позолота! Если вы заходите изготовить такой орган, это вам обойдется в сто пятьдесят фунтов.
Глупли
Что вы говорите!
Сэр Нараспашкью
Милорд, у меня к вашему сиятельству одна просьба.
Глупли
Просьба? Что ж, самое подходящее время, дорогой сэр. Я весь к вашим услугам.
Сэр Нараспашкью
Вы давно путешествуете, милорд?
Глупли
Да уж лет пять, сэр.
Сэр Нараспашкью
Видите ли, милорд, у меня есть племянник. И как я люблю его, то решил я перед смертью его облагодетельствовать. Но вот беда, ваша светлость, непутевый он.
Глупли
Все мы такими были.
Сэр Нараспашкью
Вы правы, милорд. Я рад, что вы к этому отнеслись с пониманием. Он, конечно, порядком проказничает, но, клянусь своими доходами, это честная и благородная душа.
Глупли
А это - самое главное, сударь.
Сэр Нараспашкью
И опять вы правы, милорд. Вот я и откажу ему все после моей смерти. Imberbis iuvenis {Безбородый юноша (лат.).}. У него же подбородок еще гладкий, как у девушки, так что есть надежда... Дума ведь что борода лишняя тягота. Вы уж простите мне мою беспардонность, если я возмечтаю, что этот Ганимед {10} будет подносить вашей светлости чашу с напитками.
Глупли
Помилуйте, какая там беспардонность. Право сударь, вы умаляете его достоинства и ваше великодушие. Я слышал много хорошего об этом молодом джентльмене.
Сэр Нараспашкью
Смышленый юноша, ничего не скажешь.
Глупли
И весьма великодушный.
Сэр Нараспашкью
Вам так сказали, милорд? Я, знаете ли, тоже кое-что слышал о его делишках... Я покажу вам мое завещание. Оно у меня наверху, в шкатулке припрятано. Люблю я его, сукина сына, пускай же все к нему перейдет. Но покуда я жив, не видать ему этой бумаги, как своих ушей.
Глупли
Ради вас, сэр, и ради его блестящего будущего я готов оставить за ним место поверенного во всех своих тайнах.
Сэр Нараспашкью
Понимаю, милорд. Вы хотите сделать его своим секретарем. Музыка! Музыка в честь моего дорогого гостя!
Звучит оркестр. Сэр Нараспашкью начинает исполнять какую-то
замысловатую фигуру, но сбивается с такта.
Как вам наша музыка, милорд? Неплохо, не правда ли?
Глупли
Выше всех похвал.
Сэр Нараспашкью
Это мой домашний оркестр.
Глупли
Не может быть!
Сэр Нараспашкью
Музыкантов и дюжины не наберется, зато все недюжинные. А сейчас, ваша светлость, хотите послушать мой орган?
Глупли
Сделайте одолжение.
Сэр Нараспашкью
Начинай!
Вступает орган. Слуги обносят гостей различными блюдами.
Ну что, милорд? Как звучит мой орг_а_н?
Глупли
Величаво, сэр, ничего не скажешь.
Сэр Нараспашкью
Еще бы! Как-никак на нем валлонец играет, а валлиец раздувает мехи {11}.
Начинает петь под орган.
СЦЕНА 2
Сэр Нараспашкью сопровождает Глупли и его приятелей в их апартаменты.
Сэр Нараспашкью
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.