Безумный мир, господа! - [15]
Уотерс
Пришла, сэр.
Сэр Нараспашкью
Значит, выздоровела, раз на ногах?
Уотерс
Боюсь, что да, сэр.
Сэр Нараспашкью
Боишься?
Уотерс
У нее нос повязкой закрыт.
Сэр Нараспашкью
Ха-ха-ха! Ну уморил! Это ж мода, болван, теперь такая.
Уотерс
Не знаю, сударь, нынешнюю моду,
А в старопрежние-то времена,
Как королеву сватали у нас {28},
Смотрели очень косо мы на это.
Сэр Наpаспашкью
Вспомнил тоже! Жидковатые, Уотерс, Тогда времена стояли. Нынче век потверже будет - мы ведь огонь и воду прошли. И срамная болезнь сейчас дело обычное, все равно что лихоманка по весне. Не стоит даже лечиться: только даром снадобья переводить. Вот что, бери-ка ты ключ, а что делать дальше, сам знаешь. Пускай затопят в спальне да поставят выпивку. Слышишь, что я толкую?
Уотерс
Как прикажете, сударь.
Уходит.
Сэр Наpаспашкью
Гоняться за Дианой в мои годы - это, господа хорошие, дорогое удовольствие. Тут нужен размах.
Уходит.
СЦЕНА 3
Входят Уотерс вместе с Глупли, одетым как Бесс Хитроу и с лицом,
скрытым под вуалью.
Уотерс
Милости прошу, леди. Чувствуйте себя как дома.
Глупли
Благодарю вас, милый Уотерс.
Уотерс
Узнали старый кабинет?
Глупли
Еще бы, сударь.
Уотерс
Видите эту шкатулку? Получать бы мне в год столько жалованья, сколько спрятано в этой шкатулке. Мне, ведь платят пятьдесят фунтов, сударыня.
Глупли
Не считая расходов на платье?
Уотерс
Это уж как водится.
Глупли
Вы, верно, включили сюда стоимость вашей золотой цепи?
Уотерс
О нет, сударыня, цепь - это особая статья. Так что, сами видите, дорогая моя, я для вас очень даже выгодный поклонник.
Глупли
Что вы делаете, сударь? Оставьте меня!
Уотерс
Ну, ну, ну... Такое сокровище само плывет к вам в руки, а вы толкаться! Я ведь тут за главного, все хозяйство на мне. И провизия вся проходит через мои руки {29}.
Глупли
Перестаньте, сударь, тискать меня.
Уотерс
Будет вам кобениться. Клянусь, сударыня, про это дело ни одна живая душа не узнает.
Глупли
Знаю я, чего стоят ваши клятвы. Все вы, мужчины, обманщики.
Уотерс
Это я-то обманщик? Да я ручаюсь головой...
Глупли
Голова вам еще пригодится. Поручитесь лучше вот этой цепью, что придете завтра в сад между девятью и десятью.
Уотерс
Клянусь, сударыня. Или пусть я лишусь вашей любви и всех своих сбережений.
Глупли
Что ж, посмотрим. А сейчас идите.
Уотерс
Прощайте, дорогая моя.
Целует Глупли и уходит.
Глупли
Сам, хлыщ, идешь в мои сети. Неплохая прелюдия, черт возьми! Судя по его пошлой болтовне и фривольному обхождению, он уже не первый раз к ней подъезжает, а девка она себе на уме и такую лакомую поживу наверняка не упустит. Значит, мне сам бог велел спасти его заблудшую душу... и тело тоже. Я покажу этому холопу, как лезть на рожон. Ишь ты, берейтор выискался хозяйских кобыл объезжать! Так. Теперь шкатулка. Издали, правда, я ее видел, ан по фасаду не судят. Иной раз с виду загляденье, а внутри хоть шаром покати. О! Вот она, клянусь печенкой, моя дамочка! У этой все на месте, приятно пощупать: алмаз... рубин... сапфир... onyx cum prole silexque {30}. Может, я межеумок какой, что в толк не возьму: и как эта девка на такой соблазн не польстилась? Всего-то и надо было, чтобы черт пальцем ткнул... или черта рядом не оказалось? Ну что ж, тем лучше. Вот что значит, дядюшка, заводить шашни на старости лет. Скажешь спасибо своей потаскушке. И не стыдно тебе, старая песочница, ставить какую-то девку вперед своего родного племянника! Это, черт меня дери, вызов самой природе. Ты об этом еще пожалеешь... Но мне пора. Там внизу мои разбойники совсем, наверно, меня заждались.
Воистину, тому, брат, не страшны
Ни вор, ни враг, ни тяжкие недуги,
Кто умудрился шлюху взять в подруги.
Уходит.
Входит сэр Нараспашкью.
Сэр Нараспашкью
Ну вот, Уотерс, я освежился, подкрепился и разрумянился и стал совсем как огурчик. Знаешь, а она здорово изменилась после болезни. Но теперь она мне, чертовка, еще больше по вкусу. Я чмокнул ее на лестнице, и мне показалось, что от моего птенчика изрядно попахивает: этакий букет из вина, пива и табака. Особенно от нее табаком разило.
Знать, перепичкали ее отравой,
А может быть, меня подводит нюх,
Но был какой-то в ней мужицкий дух. ...Ну что, моя крошка, поправилась? Небось, уже пышешь здоровьем, а? Что ж ты молчишь? Эй, сударыня-a! Бесси!.. Разрази меня гром, никак шкатулка взломана... Ну точно, открыта. Мои драгоценности! Сюда, Уотерс!
Уотерс (из-за кулис)
Сейчас, сударь, сейчас...
Сэр Наpаспашкью
Живо, кому говорят!
Уотерс (из-за кулис)
Мне, сударь, право, неловко. Я чуток повременю, пока вы там не управитесь.
Сэр Нараспашкью
Уотерс!
Уотерс
Бегу, бегу! Вы, сударь, вгоняете меня в краску.
Сэр Нараспашкью
Где она?
Уотерс
Кто, сударь?
Сэр Нараспашкью
Это чудовище со зловонным дыханием...
Уотерс
Дикая свинья, что ли?
Сэр Наpаспащкью
Неблагодарная, во всяком случае. Куда ты, бестия, повел ее?
Уотерс
Очком вы, сударь? О вашей подруге?
Сэр Нараспашкью
О моей ворюге.
Уотерс
Как вы сказали, ваша милость, в ваш кабинет.
Сэр Нараспашкью
Оно и видно, чума на вас всех! Взгляни, что со шкатулкой.
Уотерс
Моя цепь, моя цепь, моя цепь, моя единственная цепь!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.