Безумный лес - [29]
У меня не было ни малейшего желания о чем-либо рассказывать. У меня вообще не было никаких желаний. В тот момент я не желал даже смерти своих врагов. Душа моя иссохла. Ссохлись губы. Мне опротивела жизнь, опротивела и смерть. Не хотелось ни радоваться, ни грустить. Все опостыло. Я не понимал, что со мной. Все меня тяготило, все вызывало отвращение. Город с его зеленой тоской, с его дрязгами, враждой и ссорами казался мне адом. Наверное, это и на самом деле был ад. А может, так мне только казалось. Уже не раз я с тревогой спрашивал себя, не заразилась ли и моя душа той же гнусной, неизлечимой болезнью, которая изуродовала мое тело.
— Хорошо, Зое, если тебе очень хочется, я расскажу. Только придется набраться терпения.
— Терпения! У меня его, пожалуй, слишком много…
Она улыбнулась счастливой улыбкой. Я улыбнулся тоже. Начал перебирать свои воспоминания — они тяжелым бременем лежали на сердце, и вдруг наткнулся на события прошлогоднего лета, долгого и жаркого, которое я провел в одном убогом, задыхавшемся от зноя и пыли татарском селе. Оно находилось в том диковинном крае нашей страны, что с незапамятных времен зовется Добруджей… Я всегда очень любил лошадей. Сейчас эта забытая любовь вновь ожила, и мне захотелось не спеша, обстоятельно рассказать, как я присматривал за полудиким табуном татарина Селима Решита из Сорга, к которому нанялся слугой. Как дни и ночи пропадал с табуном на пастбище у самого моря. Как водил табун на водопой и стерег от воров.
— Стало быть, лошади щипали траву, отгоняли хвостами мух… Ну, а ты-то что делал в это время?
— А я предавался своим мыслям. Купался в море…
— Мыслям? О чем ты думал?
— Человек думает о самых разных вещах.
Она поникла. И отважилась спросить прямо:
— Послушай… А обо мне ты совсем не вспоминал?
Мне было стыдно сказать неправду. Я промолчал.
— Значит, не вспоминал. А мне было бы так приятно услышать, что ты хоть разок подумал обо мне.
Я снова промолчал. Зое улыбнулась:
— В конце концов с чего бы тебе вспоминать обо мне? Ты ведь забыл меня.
Я пробормотал, заикаясь:
— Нет, я тебя не забыл.
— Ладно уж. Рассказывай дальше…
— Я только что вернулся из Италии. Я был раздет, разут и без денег. Искал работу. А когда ищешь работу, воротить нос не приходится, нанимаешься к первому встречному.
— Ты вечно ищешь работу, а когда находишь, то она тебе быстро надоедает, и ты ни с того ни с сего бросаешь место. Помню, перед войной, когда ты жил здесь, в городе, ты за год переменил пять или шесть хозяев. В тебе словно змея сидит и жалит в сердце, не давая ни минуты покоя.
— А кто его знает? Может, ты права, во мне действительно свила гнездо змея… Может быть, во мне и впрямь поселился какой неуемный змей или червь… Во всяком человеке живет тайное беспокойство, и от него невозможно избавиться. То ли мечта, желание. То ли тоска… Разве можно от этого уйти?
— Не знаю, — сказала Зое. — Если бы знала, сказала бы.
Тени деревьев становились все длиннее. Небо чуть порозовело.
Шум в городе усилился. Протяжный колокольный звон двенадцати городских церквей звал к вечерне. Потом, словно поняв, что звонят понапрасну, колокола смолкли. Все застыло в оцепенении. Где-то неподалеку по булыжникам мостовой протарахтели колеса пролеток.
— Скажи, Дарие, тебе не страшно было жить среди татар?
Меня разобрал смех. Успокоившись, я ответил:
— А что в них страшного?
— Ну как же… Я помню, нас в школе учили, что татары едят человечье мясо…
— Нет, Зое, татары не едят людей. Их еда, правда, отличается от нашей, но это все-таки не человечье мясо. В Добрудже, так же как здесь и повсюду, людей после их смерти съедает земля, превращая их в прах.
Услышав, что я снова говорю о смерти и о земле, съедающей останки жизни, Зое погрустнела. А я — нет. Это было уже невозможно. Печаль давно уже не разлучалась со мной. Чтобы развеять свою грусть или, быть может, удовлетворить свое желание узнать как можно больше о жизни в том далеком мире, что находится за пределами ее города, Зое спросила:
— Дарие… Скажи мне прямо… у татар есть и девушки?
Тут уж я расхохотался от всей души. Ее наивность не имела пределов.
— А почему бы нет? Ведь я сказал тебе. Они такие же люди, как мы. У них тоже есть и парни и девушки.
— Наверное, прошлым летом, когда ты жил в том селе, ты влюбился в какую-нибудь татарочку.
По рассеянности я забыл, что между мной и Зое в свое время зарождалось какое-то невинное чувство и что своей исповедью, даже совсем безобидной, я могу причинить ей боль. И похвастался:
— Да, я был по уши влюблен в одну татарочку.
— А… как ее звали?
Я понял, что она хочет спросить совсем о другом, но не решается.
— У нее было очень странное имя, даже для татарки. Ее звали… Ее звали Урума.
— Урума… Урума… Урума… Я никогда не слышала такого имени. Наверное, для татарских ушей оно звучит красиво… А скажи… эта Урума… какая она из себя? Какое у нее было лицо?
— Не высокая и не маленькая. А лицо… Лицо у нее было желтое. Желтое и круглое, как луна.
— А как она одевалась? Она носила юбку?
— Нет, не носила. Ходила, как все татарки, в шароварах.
— И ты разговаривал с ней?
— Конечно, разговаривал.
В произведении воссоздается драматический период в жизни Румынии, начиная с крестьянских восстаний 1907 года, жестоко подавляемых властями, и до вступления Румынии в первую мировую войну (1916) на стороне Антанты. Нищета, голод, болезни, невежество и жестокость царят в деревне. На фоне этой картины, выписанной Станку с суровым реализмом, рассказывается о судьбе главного героя романа Дарие, мальчика из бедной крестьянской семьи.
Захария Станку (1902—1974), крупнейший современный румынский поэт и прозаик, хорошо известен советскому читателю. На русский язык переведены его большие социальные романы «Босой», «Ветер и дождь», «Игра со смертью» и сборник лирики «Простые стихи». Повести и рассказы раскрывают новую грань творчества З. Станку, в его лирической прозе и щедрая живописность в изображении крестьянского быта, народных традиций и обрядов, и исповедь души, обретающей философскую глубину.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.
Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.