Безумный лес - [26]
Я напустил на себя суровую мрачность человека, которого несправедливо оскорбили.
— Я не вру. Можешь мне поверить. Я не сивый мерин, чтобы врать.
Не знаю, поверила она мне или нет. Посмотрела на меня своим тяжелым, темным взглядом, криво, через силу, усмехнулась побелевшими губами. В голосе ее зазвучала нестерпимо ядовитая издевка:
— В общем-то, может быть, и не врешь. Может, за целую жизнь и тебе иногда случилось сказать правду. И верно, разве какая-нибудь девушка позволила бы поцеловать себя такому, как ты? Разве найдется такая дура, чтобы ей мог понравиться такой желтушный, костлявый, такой пучеглазый и долговязый, как ты? Да ты к тому же и урод. Хромой. Убогий. Калека. Самый настоящий инвалид.
Я молчал. Молчал и слушал, не пропуская ни звука. Слушая, взвешивал в уме ее слова и не мог не признать, что большая часть сказанного была правдой. Может быть, поэтому слова ее разили без промаха и больно ранили мое самолюбие.
Со двора послышался голос:
— Деспа!.. Как тебе не стыдно? Что это на тебя нашло, проклятая девчонка! Совсем свихнулась, бесстыдница! Стоит на минуту отвернуться, как что-нибудь да натворит. Оставь человека в покое! Кому говорю! Оставь его в покое!
Рассерженная и обозленная тем, что не успела излить всю свою досаду, Деспа повернулась на своих голых, потрескавшихся пятках и упрямо продолжала гнуть свое:
— А чего мне стыдиться-то, мама? Чего мне стыдиться? Что? Разве не правду говорю? Правду… Урод… Болван… Желтушный… Калека… Ничтожество! Неудачник! Никудышный человек! Ему только милостыню просить! Сивый мерин!.. Скотина!.. И правильно, что я разнесла его в пух и прах…
— Ох и разделаюсь я с тобой, Деспа!.. До сих пор я тебя пальцем не тронула, а теперь, теперь… уж и потаскаю я тебя за косы по всему двору…
Девчонка не отступилась. Она бесстрашно приняла бой:
— Ишь ты! Потаскаешь по двору!.. Как бы не так! Уж не думаешь ли ты, что я такая же, как мои братья? Хоть они мне и братья, но ты хорошо знаешь, что у меня с этими простофилями нет ничего общего. Ты-то знаешь, что я на них ни капли не похожа. Так нечего и грозиться. К тому же из-за чего? Из-за этого скота?
С чувством крайнего отвращения ко всем и ко всему, а больше всего к самому себе, я заковылял прочь, волоча свою больную ногу по мягкой пыли, которая толстым слоем покрывала улицу. Я шел, ускоряя шаг, спеша поскорее оставить позади дом и усадьбу семейства Арэпаш.
V
Путь к дому Зое лежал мимо трактира дядюшки Тоне. Чтобы не попасться лишний раз на глаза дядюшке — это снова разозлило бы его, — я свернул в боковую улочку и побрел вдоль маленьких старых домишек, сохранившихся, по-видимому, еще со времен турецкого владычества. Я шел, думая о самых разных, порой совсем не связанных вещах, и поглядывал по сторонам, как вдруг набрел на знакомых, которых меньше всего ожидал встретить. Я набрел на барышень Вуртежану!
Мои бывшие хозяйки, как и в прежние времена, сидели все четверо рядышком на знакомой мне деревянной скамье перед своим домом. С заходом солнца на маленькой и пыльной улочке обычно наступало оживление. Сидя на скамье, сестрицы болтали всякую чепуху и хохотали во все горло. Казалось, для них в этом мире ничего не изменилось, хотя с тех пор, как я их видел в последний раз, времени прошло немало!
Я уже поравнялся со скамьей. Не замедляя шага, краем глаза внимательно оглядел сидевших. Боже, как поблекли, увяли и сморщились их лица! Барышням не повезло. Ни одна не носила обручального кольца.
Я приподнял шляпу и поздоровался. Видимо, их не часто баловали вежливым обхождением — здороваясь со мной, они прыснули со смеху. Я двинулся дальше, радуясь, что они не узнали меня, не остановили и не стали донимать глупыми расспросами. Но радость моя была преждевременной: до моего слуха донеслось, как одна из девиц — ее звали Фифи — затараторила:
— Девочки! А вы знаете, кто с нами поздоровался? Племянник трактирщика Тоне Брэтеску, тот вшивый калека, что был у нас в услужении перед войной.
Другие нелестные слова по своему адресу я расслышал плохо, так как девицы загоготали все разом, как растревоженные гусыни. Было ясно, что они хотели ссоры и искали только повода — по обыкновению всех обитателей нашего городка.
Это было слишком! Все во мне закипело. Я остановился и повернулся к девицам. Обвел их долгим взглядом. Они притихли. Наступило молчание. Потом Фифи проговорила:
— Он слышал. Ей-богу, кособокий слышал все, что мы про него говорили.
— Ну и что, если слышал. И пусть себе слышит. В крайнем случае обругает нас, только и всего. Мы к этому привычные. Мало ли босяков ругают и поносят нас, за то что мы себя блюдем и не связываемся с ними. Нас от этого не убудет!
Меня душила ярость. Я уже не слушал доводов разума. Поведение старых дев было слишком вызывающим. Я двинулся к ним, и мной владели не слишком добрые чувства. Когда-то я служил у них. Случалось, они драли меня за уши. Обзывали по-всякому. Хотя у меня никогда не водилось вшей, для них я всегда оставался вшивым калекой. Меня то и дело шпыняли и били палкой по пальцам. Плевали мне в тарелку. Словом, всячески старались завоевать уважение своего слуги. И вот теперь я решил удовлетворить их желание, то есть смешать с грязью, но осмотрительно и без лишнего шума; не дай бог услышат соседи — разыграется такая баталия, что дело кончится полицией. Я прикинулся дурачком и с самым невинным видом спросил:
В произведении воссоздается драматический период в жизни Румынии, начиная с крестьянских восстаний 1907 года, жестоко подавляемых властями, и до вступления Румынии в первую мировую войну (1916) на стороне Антанты. Нищета, голод, болезни, невежество и жестокость царят в деревне. На фоне этой картины, выписанной Станку с суровым реализмом, рассказывается о судьбе главного героя романа Дарие, мальчика из бедной крестьянской семьи.
Захария Станку (1902—1974), крупнейший современный румынский поэт и прозаик, хорошо известен советскому читателю. На русский язык переведены его большие социальные романы «Босой», «Ветер и дождь», «Игра со смертью» и сборник лирики «Простые стихи». Повести и рассказы раскрывают новую грань творчества З. Станку, в его лирической прозе и щедрая живописность в изображении крестьянского быта, народных традиций и обрядов, и исповедь души, обретающей философскую глубину.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юмористическая и в то же время грустная повесть о буднях обычного электромонтера Михаила, пытающегося делать свою работу в подчас непростых условиях.
Что такого уж поразительного может быть в обычной балке — овражке, ложбинке между степными увалами? А вот поди ж ты, раз увидишь — не забудешь.
Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.
Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.
Саше 22 года, она живет в Нью-Йорке, у нее вроде бы идеальный бойфренд и необычная работа – мечта, а не жизнь. Но как быть, если твой парень карьерист и во время секса тайком проверяет служебную почту? Что, если твоя работа – помогать другим найти любовь, но сама ты не чувствуешь себя счастливой? Дело в том, что Саша работает матчмейкером – подбирает пары для богатых, но одиноких. А где в современном мире проще всего подобрать пару? Конечно же, в интернете. Сутками она просиживает в Tinder, просматривая профили тех, кто вот-вот ее стараниями обретет личное счастье.
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.