Безумный лес - [119]

— Послушай, — сказала мне Черничика, — я слышала, на могиле моего свекра кто-то посадил чабрец и гвоздику.

— Наверное, Алина, — ответил я.

Мое недоумение рассеял Жорж.

— Ты не догадываешься? Неужели не догадываешься?

— А о чем я должен догадаться?

— У старого кота была любовница.

— Ты имеешь в виду дядю Тоне?

— А то кого же? Жил он тут с одной. С Кириакицей.

— Я давно уже это знаю. От Мишу.

Мы завели разговор о процветании, которое все более заметно сказывалось на облике города, поговорили и о других харчевнях, расположенных в центре, и, наконец, не стесняясь присутствием Черничики, завели разговор о заведении госпожи Аспазии Гарник. Жорж заявил:

— Дом Гарник — настоящее золотое дно.

Я решил поддразнить братца:

— Уж не хочешь ли и ты открыть такой же дом?

— Не плохо бы.

Черничика нахмурилась.

— Жорж!..

— Деньги не пахнут, дорогая, — ответил мой двоюродный брат. — Если бы деньги пахли, все добро моего тестя пропахло бы брынзой.

— Какой ты грубиян, Жорж. Сразу видно, деревенщина. Мужик он мужик и есть.

— Черничика!..

Пока родственники мило бранились, я поймал себя на том, что думаю о Валентине. Бедняжка! Она еле управлялась с работой! Приходила в школу полумертвая от усталости!.. Я попросил еще литр вина. Заплатил и за эту бутылку, как только ее принесли.

— Пейте с Черничикой, — сказал мой двоюродный брат. — У меня дела.

И Жорж отправился в город. Вскоре он вернулся, неся под мышкой большую, в рамке, фотографию господина министра Стэникэ Паляку. Под фотографией было написано:

ГОРДОСТЬ НАШЕГО ГОРОДА

Его превосходительство господин

СТЭНИКЭ ПАЛЯКУ

министр путей сообщения

в новом

сильном правительстве

господина

ИОНЕЛА БРЭТИАНУ

Жорж выставил фотографию на видном месте, в витрине. Теперь все прохожие замедляли шаг и таращили глаза. Один даже остановился, покачал головой, вошел в ресторан и сказал моему двоюродному брату:

— Цэрэнисты рассердятся, когда увидят, что вы выставили в своей витрине Паляку. Надо было выставить господина Иона Михалаке. Он — глава цэрэнистской партии. Рядом с господином Ионом Михалаке Стэникэ Паляку — жалкий скупердяй и тухлая брынза.

— Поосторожнее насчет брынзы. Мой тесть…

— Ах, да!.. Я забыл. У меня не было никаких задних мыслей. Прошу прощения.

— Пожалуйста.

— Учтите, господин Жорж, после падения Паляку цэрэнисты доведут вас до банкротства.

Мой братец не испугался. Ответил:

— Дядюшка Ковриг, передайте господину Столожану, что, когда к власти придет цэрэнистская партия, я выставлю портрет господина Михалаке. И даже портрет господина Столожана. А чего вы хотите от меня сейчас? Мой тесть заодно с Паляку. Почти весь город заодно с Паляку. Если я объявлю себя сторонником цэрэнистов, люди господина Паляку слопают меня живьем. И потом — я испорчу отношения со своим тестем. Вы ведь знаете, что идет речь о выдвижении его в сенат — от партии Стэникэ Паляку. А кроме всего, я, как торговец, должен всегда быть на стороне правительства. Всегда, дядя Ковриг, всегда.

Пройдоха Лэптурел заметил как-то нового ангела, висевшего над лавкой Миелу Гушэ. И при взгляде на него у Лэптурела родилась идея. Он вспомнил про Кабу. Вызвал его и заказал плакат.

— У меня сломались очки, — сказал художник. — Вижу смутно, как в тумане. Если вы хотите, чтобы я нарисовал плакат, достаньте мне хорошие очки.

Начальник канцелярии при министре Стэникэ Паляку метался между Бухарестом и Руши-де-Веде, чтобы собственными глазами следить за подготовкой к выборам на местах. Ломал машину за машиной. Без всякого сожаления. Машины были государственные. А государству есть где взять новые, на то оно и государство. Играя судьбами людей, Лэптурел тем более не жалел денег. Теперь он был разодет с головы до пят, словно только что сошел с обложки журнала мод. Карманы его всегда были набиты деньгами. И он осчастливил Кабу — прислал ему очки, холст и краски.

— Господин министр желает, чтобы из-под вашей кисти вышел шедевр. Он большой ценитель искусства.

Прошло немного времени, и напротив пивной Джувелки на Дунайском проспекте в одну ночь было установлено панно высотой в десять и шириной около шести метров. С панно улыбался сам его превосходительство министр Стэникэ Паляку. Опершись одной рукою на стол, другой он приветствовал крестьян и горожан, взиравших на него как на господа бога, с мольбой простирая к нему длани. На столе были разложены толстенные пачки денег. Справа от господина министра теснилось стадо здоровенных быков пьятра-нямецкой породы — с цепями на рогах, они ждали своих хозяев. Каба пририсовал быкам человечьи глаза, светившиеся лукавством и затаенной радостью. Серебряные морды быков сияли счастливыми улыбками. По другую сторону от министра выстроились в ряд плуги и бороны, жатки и сеялки, веялки и молотилки. В нижней части панно большими золотыми буквами по шелковисто-зеленому фону было выведено:

ГОЛОСУЙТЕ

ЗА СТЭНИКЭ ПАЛЯКУ,

КОТОРЫЙ

ЧЕРЕЗ «БАНК ДЛЯ ВСЕХ»,

НАХОДЯЩИЙСЯ ПОД ЕГО УПРАВЛЕНИЕМ,

ОБЕСПЕЧИТ ВАМ

КРЕДИТ ПОД БОЖЕСКИЙ ПРОЦЕНТ.

ТАКИМ ОБРАЗОМ

БЛАГОДАРЯ ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬСТВУ

ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА

СТЭНИКЭ ПАЛЯКУ

ВЫ СМОЖЕТЕ ПРИОБРЕСТИ

БЫКОВ, СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ОРУДИЯ И ВСЕ,

ЧТО ВАШЕЙ ДУШЕ УГОДНО!..