Без прямых улик - [3]

— Ладно, что у тебя ко мне за дело? — улыбнулась она и достала из сумки пирожок. — На, держи. С вишнями.

— Да нет, я просто так тут, покурить… — Он схватил пирожок и откусил половину.

— Ну если «так», то я пошла? — Клавдия вдоволь насладилась растерянностью Давыдова и пожалела его: — Ты ведь меня ждешь, Петь, так давай выкладывай. Что, опять твой оболтус стекло в магазине каком-то высадил?

— Да нет… — Петр вздохнул и поскреб седеющую щетину на подбородке. — Тут такое дело… Соседка у меня… В смысле соседи.

— Что, приструнить их нужно? — улыбнулась Клавдия. — Житья не дают?

— Не-е, не то. Бабка у них. Пропала она, понимаете?

— Не совсем. — Клава посмотрела на часы. Опаздывать на работу она терпеть не могла. — Вернее, понимаю, что пропала, но не понимаю, чем я могу помочь. Им в милицию надо.

— Так я им то же самое говорил, — махнул рукой Петр. — Но они говорят, что в милицию без толку.

— Как это?

— Да вот так. Бабка эта чуть не в прошлом веке родилась. Склероз у нее начался, забывает, как ее зовут, где живет. Вот так уйдет из дому, забудет все и бродит, пока не вспомнит. И так раза по три в неделю. И они каждый раз в милицию обращаются. Так их там и слушать перестали.

— А чего ж они в этот раз заволновались? Вернется, как вспомнит.

— Она уже два дня как пропала. В пятницу вечером. Никогда раньше так долго… — Давыдов вздохнул, как будто это его бабка пропала, а не соседей. Хотя, что ж в этом плохого, если человек переживает…

— Ну, а я чем могу помочь? — спросила Клавдия.

— Может, вы это… Подъедете, поговорите… — Петр опустил голову. — Я сказал, что в прокуратуре работаю, она… они и пристали — помоги, помоги.

— Как это, подъеду? — удивилась Дежкина. — Я что, следопыт? Петь, ты же взрослый дядька вроде. Да у меня и времени-то нету.

— Да это мигом! — радостно воскликнул Давыдов, неизвестно почему решив, что Клавдию он уже уговорил. — Я вас в три секунды довезу. В обед туда и обратно обернуться успеем.

— В обед? — Клавдия хитро улыбнулась. — Скажи, Петр, у вас ведь в гараже диагностику компьютерную провести можно?

— Диагностику? — не понял шофер. — Какую диагностику?

— Ну там сход-развал, перекосы всякие, что там еще?… У моего, понимаешь, Федора…

— А-а-а! — заулыбался Давыдов. — Конечно, можно, это я смогу устроить, очень даже легко смогу.

— Ну тогда в обед. — Клавдия подмигнула Петру и, вынув из сумочки пропуск, зашагала к проходной.

— А каких я вам сегодня пирожков напекла! — привычным нежным голоском пропела она, открыв дверь своего кабинета, но на нее никто не обратил внимания.

И Левинсон, и Игорь, и даже неизвестно как очутившийся тут Веня столпились вокруг ее стола, весело хохоча и наперебой рассказывая что-то белокурой девице, вальяжно рассевшейся в ее собственном кресле. Девица улыбалась жеманно и глядела на мужчин, хлопая длинными, наверняка накладными, ресницами.

— Так что вы, Ирочка, не волнуйтесь, у нас тут с убийцами чаще общаться приходится, чем в булочной с продавцом! — воскликнул Левинсон и небрежно кивнул через плечо. — Привет, Дежкина. Патищева тебя искала. Просила до обеда позвонить, а то без путевки останешься.

— Здрасьте, Клавдия Васильевна, — закивал головой Игорь, спрыгнув с края стола.

Обычно он сразу бросался помогать ей снимать пальто, Дежкина уже к этому привыкла. Но в этот раз Игорь просто спрыгнул со стола.

Наступила какая-то неловкая пауза. Дежкина сначала никак не могла понять, почему именно неловкая, но потом заметила, что девица, сидящая на ее рабочем месте, с бесцеремонным любопытством ее рассматривает.

И от этого все остальные тоже глядят на нее с каким-то любопытством.

— Что-то не так? — спросила Клавдия, мельком глянув на себя в зеркало и удостоверившись, что все вроде в норме.

— В каком смысле «не так»? — переспросил Левинсон, не удосужившись вслед за Игорем слезть со стола.

— У меня что, борода выросла, или от меня пахнет мужским одеколоном?

— Да нет вроде, — пожал плечами Игорь.

— Ну слава богу, — Дежкина облегченно вздохнула. — А то вы на меня как-то странно глазеете и даже не удосужились поднять задницы со стола.

Левинсон с Веней мигом поспрыгивали со стола, а девица вдруг захихикала.

— Простите, а вы, собственно, кто? — строго спросила Дежкина у девицы.

— Я? — Та, не переставая улыбаться, продолжала с интересом разглядывать Дежкину. — Я — Калашникова.

— А, понятно. И поэтому вы сидите на моем месте?

— Как, вам разве не сказали? — Девица густо покраснела и суетливо вскочила с кресла.

— А что мне должны были сказать? — Дежкина заняла свое место и, ласково улыбнувшись Игорю, сказала: — Миленький, слетай вниз в столовую за заварочкой, не в службу а в дружбу.

Заварочка у нее стояла в ящике стола, полная банка. Но нужно всех срочно поставить на свои места.

Игорь вздохнул и поплелся к выходу.

— Дежкина, новую хохму слышала? — попытался было перевести все в шутку Левинсон, но Клавдия строго посмотрела на него и вежливо поинтересовалась:

— Вы ко мне по делу, Евгений Борисович?

Это «вы» резануло ухо не только Левинсону, но и ей самой. Но остановиться Клавдия не могла. Ее несло.

Каким-то непонятным женским чутьем она вдруг почуяла, что эта девица, неизвестно зачем оказавшаяся в кабинете, лишает ее той безраздельной власти, к которой Клавдия привыкла и которую считала чем-то само собой разумеющимся. Тут не было ни ревности, ни ущемленного самолюбия. Тут была обыкновенная и такая извечная борьба за территорию. За территорию, на которую теперь безнаказанно вторглась более молодая и привлекательная самочка. И вот уже самцы начали распускать перед ней хвосты. Ну и необходимо было во что бы то ни стало восстановить статус-кво.