Из милицейской сводки дежурного по городу:
«В 23 час. 11 мин. на двадцатом километре Минского шоссе неизвестными была обстреляна автомашина «Ауди-100» гр. Толкунова Ф. С. В результате обстрела было пробито переднее колесо автомашины. На скорости свыше 120 километров в час автомобиль потерял управление и врезался в бетонное ограждение шоссе. Гр. Толкунов Ф. С. был отправлен в клинику им. Склифосовского в критическом состоянии. На место происшествия выехала следственная бригада. Объявлен план «Сирена».
Примечание. Гр. Толкунов Ф. С. является прокурором …ского района г. Москвы».
Игоря Порогина похоронили на далеком подмосковном кладбище.
И в тот же день на Москву свалилась жара. Это была какая-то доменная плавка, кипение в адовой смоле, безвоздушность армейского противогаза и светлая мечта о слякотной зиме.
Вечером Клавдия и Ирина посидели вдвоем, выпили вина и помянули Игоря.
— А он был в тебя влюблен, — тихо сказала Клавдия.
— Я знаю, — кивнула Ирина. — Я все видела…
И она замолчала, прервав себя.
Клавдия внимательно посмотрела на подругу и обомлела. Как же она раньше не догадалась?!
— Прости, я не знала, — сказала она. — Я думала, у тебя кавалер…
— Да мы скрывали. — Ирина еще ниже опустила голову. — А кавалера того давно нет.
— Прости. Господи, какая ж я дура.
— Не надо, Клавдия Васильевна, — попросила Ирина, и Клавдия услышала в ее голосе еле сдерживаемый надрыв.
— Ну и глупо, — сказала Дежкина жестко. — Ничто на свете не стоит того, чтобы скрывать любовь. Я смотрела на вас и думала — какая получилась бы замечательная пара. А вы!..
— Да мы уже собирались сказать вам, — виновато проговорила Ирина.
— Прекрати, — попросила Дежкина. — Ты ни в чем не виновата, это я виновата. Я думала, что люблю вас, а оказалось — вы меня боитесь.
И Ирина, и Клавдия испытывали какое-то неясное утешение от этого самобичевания. Они просто боялись остановиться и окончательно, совсем-совсем, бесповоротно понять — Игоря больше нет.
Следователь Московской городской прокуратуры Игорь Порогин был убит тремя выстрелами почти в упор. Убийца его, следователь той же прокуратуры, коллега Клавдии Васильевны Дежкиной и Ирины Калашниковой, уже был арестован и сидел в Бутырке.
Это была константа сегодняшнего дня. Преступник найден и взят.
Но ни Клавдия, ни Ирина никакого удовлетворения не испытывали.
Последние недели были так переполнены событиями, что Клавдия не успевала оглянуться. Как только она находила преступника, ей тут же поручали новое, с пылу с жару заковыристое дельце, а хвосты и многоточия предыдущих дел висели в жарком воздухе, словно НЛО, — загадочные и непостижимые.
Теперь Клавдия решила, что нужно остановиться, потянуть за все провисшие ниточки, довести заброшенные дела. И хватит с нее оперативной работы, она, в конце концов, солидный следователь по особо важным делам, а не шустрый омоновец.
Часам к одиннадцати, когда жара неохотно стала отступать, Ирина засобиралась домой.
— Оставайся, Ириша, — предложила Клавдия. — Мои, ты же знаешь, на даче. Проболтаем всю ночь, а то с ума тронемся.
Но Ирина уехала, сославшись на какие-то неотложные дела.
Клавдия помахала ей вслед и решила уже ложиться. Только на минуточку присела на кухне помолчать и подумать в одиночестве, да так и просидела почти до утра, невидящими глазами глядя в одну точку.
Мысль, конечно, норовила легковесно проскочить какие-то детали, но Клавдия ее останавливала и заставляла таращиться до прозрения.
К утру она додумалась до середины пути. Но даже на этой остановке было жутко, а что таил финал, Клавдия и предполагать страшилась.
Она начала, как с чистого листа.
Убивают актера Севастьянова.
Оказывается, что он держал высококлассный бордель, оборудованный подсматривающими и подслушивающими устройствами, тайные и действительные владельцы квартиры — два следователя районной прокуратуры — собирали на посетителей борделя грязненький компромат.
Киллера, который застрелил Севастьянова, убили в тюрьме.
Стоп. Что-то здесь Клавдия тогда упустила.
Что?
Сначала не могли найти орудие убийства, потом Клавдия догадалась — это сверхпрочная, тончайшая металлическая нить — ею киллеру перерезали горло.
Вот. Нить. Клавдия уже видела такую раньше, потому, собственно, и догадалась.
Дежкина мысленно завязала первый узелок на память.
Дальше… А что дальше?
Что-то там еще сидело заусенцем. Не страшной занозой, но раздражающей задиринкой.
А… Квартира Севастьянова. Она была на Кутузовском проспекте. Да-да, очень престижное место.
Это был второй узелок.
Все началось с того, что Севастьянов давно, еще год назад, написал письмо в прокуратуру Москвы, жаловался на своих соседей, безобидных, впрочем, стариков. Письмо переправил в районную прокуратуру сам городской прокурор Малютов и поручил разобраться тамошнему — Толкунову. Толкунов отдал письмо следователям, и те уже развернулись. Несчастных стариков довольно поспешно переселили, а огромная квартира досталась Севастьянову. В ней-то эти следователи вместе с хозяином и организовали бордель. И тайную порнокиностудию, где главными героями становились посетители борделя, не ведая того.
Это был третий узелок. И даже, пожалуй, их тут было сразу два.
