Бессердечные - [18]

– Возможно.

– И ты думаешь, она хочет нам что-то сказать? – изумленно спросила Ария. – То есть ты тоже не веришь, что ее убил Йен?

Байрон энергично мотнул головой:

– Я этого не говорил. Я имел в виду, что иногда некоторым вещам нельзя найти разумного объяснения.

Призрак. Вещает, как чокнутая Мередит. Но, глянув на профиль отца, Ария заметила, что губы его плотно сжаты. Он хмурился и снова чесал затылок. Байрон говорил вполне серьезно.

Она повернулась к нему. Ведь если все так, то возникает масса вопросов… Почему их преследует дух Эли? Какие дела она не успела закончить на этом свете? И что теперь делать ей, Арии?

Ни один из них девушка задать не успела. Раздался громкий стук в стекло со стороны пассажирского кресла. Ария и не заметила, что они остановились на обочине перед школой. А к машине уже подскочили трое репортеров. Они щелкали фотоаппаратами, прижимались лицами к окнам.

– Мисс Монтгомери? – прорвался снаружи громкий женский голос.

Ария вытаращилась на журналистов, а потом в отчаянии посмотрела на отца.

– Не обращай на них внимания, – посоветовал он. – Беги.

Сделав глубокий вдох, Ария открыла дверцу и с силой ввинтилась в толпу. Сверкали вспышки фотокамер. Журналисты галдели на разные голоса. За ними Ария разглядела однокашников. Они стояли разинув рты и с любопытством наблюдали за суматохой.

– Вы действительно видели Элисон?! – кричали репортеры. – Вам известно, кто устроил поджог? Как по-вашему: лес подожгли, чтобы скрыть важные улики?

Услышав последний вопрос, Ария резко повернулась, но рта не открывала.

– Это вы устроили пожар? – спросил темноволосый мужчина лет тридцати. Журналисты брали ее в тесное кольцо.

– Конечно, нет! – крикнула Ария испуганно. Потом локтями растолкала репортеров и помчалась по дорожке, влетев в первую попавшуюся дверь, которая, как оказалось, вела за кулисы школьного театра.

Дверь за ней со стуком захлопнулась. Ария перевела дух и огляделась. Большой зрительный зал с высоким потолком был пуст. В углу лежали декорации к спектаклю-мюзиклу «Юг Тихого океана»[8], который недавно ставили в школе. На полу в беспорядке были разбросаны нотные листы. Перед ней простирались ряды красных бархатных кресел, все с поднятыми сиденьями. Было слишком тихо. До жути тихо.

Скрипнула половица, и Ария замерла. За занавесом мелькнула тень. Ария резко обернулась. Ужасная мысль пришла ей в голову. Это тот, кто устроил пожар. Тот, кто пытался нас убить. Этот человек здесь. Но когда она подошла ближе – за тканью никого не оказалось.

Или все-таки – чем черт не шутит? – это дух Эли прячется где-то рядом, полный отчаяния? И Байрон прав – мертвые действительно не могут упокоиться, пока не донесут до живых нечто, что им необходимо знать? Тогда, выходит, Ария должна придумать, как пообщаться с духом Эли? Может быть, пришла пора выяснить, что она хочет сказать.

6 В кроличьей норе

Эмили взяла из шкафчика учебники по биологии, тригонометрии и истории и захлопнула дверцу. Из какой-то тетради выпал листок. Это был флаер, на котором крупным вычурным шрифтом было выведено: МОЛОДЕЖНАЯ ГРУППА АКАДЕМИИ СВЯТОЙ ТРОИЦЫ ЕДЕТ В БОСТОН.

Девушка нахмурилась. Флаер остался с прошлой недели, когда Айзек – тогда еще ее парень – пригласил Эмили поехать с ним. Мечтая наконец побыть с Айзеком вдвоем, она даже выпросила у родителей разрешение на поездку.

Но все это кануло в небытие.

У нее сдавило грудь. Теперь ей с трудом верилось, что еще несколько дней назад у них с Айзеком были отношения. По крайней мере, Эмили так считала. Она даже переспала с ним, впервые в своей жизни. Но потом все пошло наперекосяк. Когда она попыталась сказать возлюбленному про недобрые взгляды и обидные замечания его матери, Айзек недолго думая порвал с ней, фактически обозвав психопаткой.

Мимо прошла компания десятиклассниц. Смеясь, они сравнивали блеск для губ от разных фирм. И как только она могла подумать, что этот тип ее любит? Как могла переспать с ним? К тому моменту, когда Айзек соизволил извиниться (а произошло это в субботу, на вечеринке в «Рэдли»), Эмили уже сомневалась, что хочет с ним встречаться. После пожара Айзек пытался связаться с ней – эсэмэсками и по телефону, – хотел узнать, не пострадала ли она, но Эмили не отвечала. Отношения между ними были безнадежно испорчены. Айзек отказался выслушать ее точку зрения. Теперь стоило ей вспомнить про их интимную близость у него дома, хотелось немедленно схватить большой кусок мыла и соскоблить с себя всякие воспоминания об этом.

Скомкав в руках флаер, она швырнула его в ближайшую урну и пошла дальше по коридору. Из динамиков под потолком звучала классическая музыка, которую обычно ставили на переменах. Стены были облеплены розово-красными плакатами, с анонсом школьного бала по случаю Дня святого Валентина. На лестницах, как обычно, не протолкнуться, а в толкучке кто-то испортил воздух. Обычный школьный понедельник; все, как всегда… за исключением одного: все на нее пялятся.

Буквально все до единого. Два парня из выпускного класса, игроки школьной команды по бейсболу, обозвали ее чокнутой. Миссис Бут, которая в прошлом году вела у Эмили «литературное творчество», высунула голову из своего кабинета, вытаращила на бывшую ученицу глаза и тут же скрылась за дверью, словно мышь юркнула в нору. Только один человек не глядел в сторону Эмили: это была Спенсер. Она демонстративно отводила взгляд, очевидно, все еще злилась на Эмили за то, что та сболтнула полиции, будто они видели Эли.