Бессердечные - [16]

– И еще вчера вечером кто-то позвонил сюда и спросил, не согласишься ли ты сделать заявление для «Нэнси Грейс», – добавила Изабель.

– В общем, с каждым днем все хуже и хуже, – заключил мистер Марин.

– Ты не волнуйся, – сказала Кейт, откусывая дыню. – Мы с Наоми и Райли будем ждать твоего возвращения.

– Но… – протестующе произнесла Ханна. Как может ее отец верить в эту чушь? Ну да, солгала она несколько раз, было дело. Так ведь не без причины. С ужина в ресторане Le Bec Fin она сбежала, потому что «Э» предупредил, что Шон Эккард, с которым Ханна недавно рассталась, явился на благотворительный вечер «Фокси» с другой девчонкой. О том, что у Кейт герпес, она сказала лишь потому, что Кейт как пить дать намеревалась всем разболтать про ее приступы переедания и… сами понимаете что. Но какого черта?! Это ж не значит, что у нее развился посттравматический стресс.

Как же они с отцом отдалились друг от друга! До развода родителей Ханна с отцом жили душа в душу. Однако с появлением Изабель и Кейт она вдруг стала для него ненужной, как вещь, вышедшая из употребления. За что он ее так ненавидит?

А потом у нее упало сердце. Ну конечно. «Э» наконец-то добрался до нее. Она поднялась из-за стола, отпихнув керамический чайничек с мятным чаем, который стоял около ее тарелки.

– То письмо не от доктора Аткинсона. Его написал другой человек, который хочет мне навредить.

Изабель сложила на столе руки.

– И кто бы это мог быть?

Ханна проглотила ком в горле.

– «Э».

Кейт прикрыла ладонью рот. Отец Ханны поставил на стол чашку.

– Ханна, – произнес он медленно, будто обращался к ребенку. – «Э» была Мона. А она умерла, помнишь?

– Нет, – возразила Ханна. – Появился новый «Э».

Кейт, Изабель и папа Ханны обменялись нервными взглядами, словно Ханна была непредсказуемым животным, которому следует всадить в зад транквилизатор.

– Милая… – молвил мистер Марин. – Твои слова лишены смысла.

– «Э» именно этого и добивается! – вскричала Ханна. – Почему вы мне не верите?

Внезапно у нее закружилась голова. Ноги онемели, в ушах тихонько зазвенело. Стены начали сдвигаться, от запаха мятного чая к горлу подступила тошнота. А в следующую секунду она уже стояла на темной парковке роузвудской школы, и на нее мчался внедорожник Моны, сверкая фарами, как словно самонаводящимися огнями маяков. Ее ладони увлажнились, горло горело. Она увидела лицо Моны за рулем. Та раздвигала губы в дьявольской улыбке. Ханна закрыла лицо, готовясь принять удар. Услышала чей-то вопль. Через несколько секунд осознала, что это кричит она сама.

Все кончилось так же быстро, как и началось. Открыв глаза, Ханна увидела, что лежит на полу, прижимая руки к груди. На пылающем лице проступила испарина. Кейт, Изабель и отец Ханны, склонившись над ней, озабоченно хмурились. Миниатюрный доберман Ханны, Кроха, неистово лизал ее голые лодыжки.

Отец помог дочери встать с пола и сесть на стул.

– Я действительно считаю, что так будет лучше, – ласково произнес он. Ханна хотела возразить, но поняла, что спорить бесполезно.

Ошарашенная, дрожащая, она положила голову на стол. Все шумы вокруг она слышала более остро и отчетливо. Тихо гудел холодильник. Где-то на улице громыхал мусоровоз. И вдруг она услышала еще кое-что.

Волосы ее от ужаса зашевелились. Может, она и впрямь сошла с ума, но Ханна могла бы поклясться, что слышит… смех. Кто-то радостно фыркнул, довольный тем, что все идет точно по плану.

5 Духовное пробуждение

В воскресенье утром Байрон вызвался подвезти дочь до школы на своей старенькой «Хонде Сивик», поскольку «Субару» Арии все еще находилась в ремонте. Она переложила с переднего сиденья на заднее кучу слайдов, потрепанных учебников и тетрадей. Под ногами валялись пустые стаканчики из-под кофе, обертки от соевых батончиков SoyJoy и ворох чеков из детского магазина экологически чистых продуктов и товаров Sunshine, где обычно делали покупки Байрон и его подружка Мередит.

Байрон включил зажигание, и старый дизельный мотор затарахтел. Из динамиков зазвучал эйсид-джаз, который отец так любил. Ария смотрела на почерневшие искривленные деревья на заднем дворе своего дома. Лес местами еще тлел, над ним поднимались маленькие завитки дыма. Вдоль опушки стволы были щедро обмотаны желтой лентой с надписью «ПРОХОДА НЕТ»: после пожара сучья постоянно обламывались, падали, и заходить туда было опасно. Утром в программе новостей передавали, что лес был прочесан полицейскими, пытавшимися найти следы поджигателей. А вчера вечером Арии позвонили из отделения роузвудской полиции и стали расспрашивать про человека с бидоном горючего, которого она видела в лесу. Поскольку выяснилось, что тем человеком был не Вилден, Ария мало чем могла им помочь. Под огромным капюшоном мог скрываться кто угодно.

Они покатили мимо большого дома в колониальном стиле, принадлежавшего семье Йена Томаса, и Ария затаила дыхание. Трава на газоне подернулась инеем; красный флажок на почтовом ящике был поднят[6]; на подъездной аллее валялись два рекламных проспекта с купонами. На гаражных воротах красовалось свежее граффити: «УБИЙЦА». Надпись была сделана той же краской, которой кто-то вывел «ЛГУНЬЯ» на воротах гаража Спенсер. Инстинктивно Ария сунула руку в свою сумочку из шкуры яка и нащупала во внутреннем кармашке кольцо Йена. Вчера она все порывалась отдать его Вилдену – не хотела нести ответственность за кольцо, – но в доводах Спенсер был свой резон. Роузвудская полиция не заметила кольца, когда прочесывала лес; они могут подумать, что это Ария его туда подложила. Но