Беседы о литературе: Восток - [27]

Роден, который чувствует Божье присутствие во всём, очень много читает. Он открыл для себя Данте и не расставался с «Божественной комедией» несколько лет. Он открыл для себя Бодлера и увидел в нем своего непосредственного предшественника, одного из тех, как скажет Рильке, «кто не дал обмануть себя лицам», кто искал жизнь, которая проявляется во всём, искал жизнь во всей ее полноте.

Роден открыл еще одно измерение, вне которого нет искусства скульптуры. Это свет. «Он работает, – пишет Райнер Мария Рильке, говоря о знаменитой роденовской скульптурной группе “Поцелуй”, – словно при вспышках молний <…> и видит лишь освещенные ими части тела». Роден понял, что свет абсолютно необходим не только в живописи, но и в скульптуре. Это одно из его, как считает Рильке, удивительных открытий. «Это присвоение и усвоение света, – говорит поэт, – как следствие совершенно отчетливой и определенной поверхности Роден вновь признал существеннейшим свойством пластики». Завоеванием света называет Рильке то, что сделал Роден в области скульптуры. «И впрямь, – говорит Рильке, – имеются камни, излучающие свой собственный свет, как, например, поникшее лицо на глыбе в Люксембургском музее. “Мысль”, что, склоняясь почти до затененности, держится над белым мерцанием своего камня, от которого тени растворяются и переходят в прозрачный полумрак».

Итак, свет в скульптуре – это великое открытие Родена. О свете много размышляет и Рильке, и прежде всего – в своем «Часослове», в той книге стихов, состоящей из трех частей, которая родилась после путешествия поэта в Россию и получила такое русское, такое церковное название. «Книга о житии иноческом» – так называется первая часть «Часослова» Рильке. «Книга о паломничестве» – вторая. И третья, последняя часть «Часослова» – «Книга о нищете и смерти».

Итак, в «Книге о житии иноческом» есть такие стихи о свете:

Свет – первое из слов Твоих.

И время бысть. Молчал Ты веки.

Второе было: человеки

(мы в нем еще темны, как реки),

и лик Твой вновь от дум затих.[18]

Итак, свет и человеки в этом свете! Вот оно, главное в творчестве Родена. Вот оно – то, что видит как самое яркое Райнер Мария Рильке в Библии, в Книге Бытия, в рассказе о сотворении мира. Еще один текст, еще одно стихотворение из «Часослова» – потому что мне представляется, что в нем Рильке раскрывается очень полно именно как поэт света.

Солнце тронуло собор крылом.

Растет иконостас из плоти,

и на святых висят милоти,

а царские врата в полете

раскрылись золотым орлом.

Из позолоченных хорóм

восходят в самый купол хóром

каменья надо всем собором,

и самоцветный сей псалом

молчит, припав к святым уборам,

одетый тихим серебром.

А дальше – ввысь, лицом бледна,

вознесена, скорбя,

как голубая ночь. Жена —

привратница и тишина, —

светла, как росный луг, Она

цветет вокруг Тебя.

А в купол Сын Твой низошел,

как храма вышина.

И Ты взойдешь ли на престол,

чья тень мне так страшна? [19]

Рильке не случайно пишет стихи, мысленно отождествляя себя с русским иноком. В этом отождествлении и в этих стихах выражаются его очень напряженные духовные искания. Надо сказать, что нечто подобное переживал и его патрон Огюст Роден. Вот как пишет Рильке о роденовском «Блудном сыне»: «Таков и худой юноша, на коленях простирающий руки жестом безграничной мольбы. Роден назвал это изваяние “Блудным сыном”, но – неизвестно кем – оно также названо “Молитва”. Изваяние перерастает и это имя. Тут не только сын на коленях перед отцом. Такому жесту необходим Бог, и в человеке, делающем этот жест, заключены все те, кто нуждается в Боге. Этому камню принадлежат все просторы – он один во Вселенной». Подчеркну одну фразу из этого описания: неизвестно кем эта статуя была названа также «Молитва». «Изваяние, – говорит Рильке, – перерастает и это имя». Перерастает название «Молитва» эта статуя, в которой так раскрываются духовные искания Огюста Родена.

Удивительные строки посвящает Райнер Мария Рильке Родену, когда рассказывает о том, как работает скульптор. «Меня поражает вновь тот факт, – говорит Рильке, – что есть человек, чья работа разрослась до таких размеров». В другом месте, в одном из писем, Рильке расскажет об этом так: «Когда-нибудь поймут, отчего этот великий художник стал таким великим: оттого, что он был тружеником и хотел только одного – целиком, всеми своими силами вникнуть в низменное и жестокое бытие своего мастерства. В этом было своего рода отречение от жизни, но как раз этим терпением он победил: его мастерство овладело миром»[20].

Работа. Это ключевое слово в творчестве Огюста Родена. «Travailler, toujour travailler, – говорил он Рильке, и повторял: – Travailler, rien que travailler…» Работать, всегда работать, ничего кроме работы.

Рильке и сам был пламенным сторонником работы как особого образа жизни. Я напоминаю вам, что, готовясь к путешествию в Россию, он выучил русский язык и свободно писал по-русски. Не только читал, но и писал на русском языке. Вот как говорит Рильке о работе в своем «Часослове»:

Душа моя, как некая жена,

снопы Твои увязывает днем,

весь день, как Руфь, Ноэмии сноха,

на ниве труженица, а потом,