Берлинская лазурь - [37]

Засыпать снова резона не было. Сон был жуткий. Меньше всего хотелось опять увидеть этих странных существ, расположившихся посреди ее временного жилища. Переключиться на что-либо другое она бы не сумела. Оставался один вариант: найти и прочитать свой рассказ. Уезжая, Миша дал наводку, где искать заветную тетрадь, но, как назло, нужный книжный шкаф находился в той же комнате, что и мольберт, перед которым только что сидела гостья из ее сна. Умом Лиза сто раз понимала, что наяву там никого быть не может, но заставить себя пробраться туда было одуреть как страшно.

Лиза осторожно включила прикроватную лампу. Особого света это не дало, но тьма немного рассеялась. Она нащупала тапочки, встала и дотянулась до настенного выключателя. Вспыхнул круглый потолочный светильник, яркий белый свет мигом залил всю спальню, превратив ее из уютного интимного пространства в почти лабораторное помещение. Самое время проводить эксперимент. Через открытую дверь свет выплеснулся в начало длинного коридора. На другом конце тонула во тьме дверь в гостиную – заветная цель ее путешествия. Пройдя несколько шагов, она, как за спасительную соломинку, ухватилась за старомодный рычажок коридорного освещения. Он щелкнул, следом раздался треск перегоревшей лампочки. «Эй, ну, ребят, ну это уж слишком банально, – сказала она вслух, обращаясь к кому-то там наверху. – Что дальше? Холодная рука, опускающаяся на плечо? Зловонное дыхание? Черные тени? Дама в белом? Да идите вы нафиг! Не боюсь я вас!» С этими словами она храбро прыгнула вперед, распахнула дверь гостиной и, не дожидаясь новых наваждений, повернула круглый выключатель с функцией регулировки света на максимум. И вскрикнула. Под ногами валялась разбившаяся настольная лампа.

Которая, конечно же, была абсолютно цела, когда Лиза отправлялась спать. И точно-точно стояла вовсе не на краю стола. И не было ни малейшего сквозняка. И дверь. Дверь была закрыта. И кот, последняя надежда – сраный кот, и тот не мог уронить эту чертову лампу, потому что все время спал с нею в спальне. И спит там до сих пор! Вместо того чтобы отлавливать гадских призраков и не давать снам внезапно оживать.

– А я не нанимался, – со вполне понятной интонацией мяукнул подошедший Демиург, – разоралась-то чего?

– Стой, не хватало, чтобы ты поранился о разбитое стекло.

Мысль о спасении кота от возможных увечий вывела ее из оцепенения и отправила за пылесосом. Услышав ненавистный электрический вой, Демиург недовольно поморщился и, кажется, даже сплюнул, прежде чем удалиться обратно в спальню.

Когда с осколками было покончено, а покореженный абажур осмотрен и почти восстановлен до изначальной формы, Лиза вышла на балкон вознаградить себя сигаретой за успешное окончание внезапного нелегкого дела. За окном уже забрезжил синеватый рассвет, а как известно, никакая нечисть отродясь никуда не суется при свете дня. Эта мысль вместе с каплей никотина подействовали успокаивающе. Буря внутри, клокочущая: «На хрен, на хрен эту книжку, не вороши, не трогай, забудь», сменилась любопытством: «А все же, что я там такого написала, что оно меня до сих пор преследует?»

Уже без дрожи вернулась в гостиную, распахнула книжный шкаф, присела на корточки, чтобы разглядеть нижнюю полку, где хранились тонкие безымянные издания. Нашла тетрадку в темно-синей обложке из кожзама. 96 листов, исписана на две трети. Открыла посередине. Боже, снова то лицо. Нарисованное синей ручкой на листке в клеточку. Огромные глаза, высокие скулы, тонкий длинный подбородок, веточки вместо волос. Сидит вполоборота, разглядывает, пускает по венам лед, а по коже мурашки. Но уже не страшно. Только интересно. Осталось пойти сделать кофе, тарелку бутербродов, забраться с ногами на диван, зарыться в плед и запоем прочитать свое первое и единственное произведение. Надо же, думала, что оно безвозвратно утеряно. Какой молодец Миша, что отобрал и сохранил. Сама бы наверняка сожгла. Любила жечь свои стихи, рукописи, наброски. Не верила, что могут быть хороши. А он верил.

Закрыла тетрадь, прижала к груди, и так жалко стало ту себя, которая так старалась, так хотела изменить мир, так желала творить, а потом взяла и променяла божественную искру на корм по расписанию. Поклялась, что еще раз попробует. Вот прям отсюда, с этого момента больше не станет продавать себя за горстку монет. Не будет делать то, что тошно, чтоб только позволить себе купить более красивый поводок да надеть ошейник поизящнее.

Одинокий луч взошедшего солнца пробился между занавесок и упал на пол, высветлив выпавший из тетради маленький белый кусочек бумаги. Лиза подняла его и увидела надпись синей тушью:

15.11.2018 в 19:00

Friedlander Str. 137

12489 Berlin

Приходи с завязанными глазами.

М.

Х

Это было сегодняшнее число. Так вот ты какой, прыжок веры, – подумала Лиза, – и ведь как точно все рассчитал: несколько дней мне определенно будет не до этого, потом я захочу побыть одна дома, на меня нападет ностальгия, и я найду и открою эту тетрадь.

У нее не было сомнений, что это написал Миша, – ну а кто еще? – и что записка предназначалась для нее. И разумеется, бесполезно пытаться узнать, куда он пытается ее отправить. Иначе бы сразу написал. Она вспомнила, как в юности они устраивали друг другу подобные маленькие квесты: сперва подбрасывали записки, которые в определенное время вели в определенное место. Там находилась следующая подсказка-указание, уводящая куда-то еще. Дальше надо было найти знак или разгадать ребус-ключ. А потом отыскать подходящий замок, открыть и получить, например, свой подарок на день рождения. И это было гораздо интереснее, чем просто получить подарок. Но сейчас почему-то вызвало, скорее, раздражение.