Беллисима - [39]

Оба они чувствовали себя как будто заново рожденными на свет. С востока, как тихая, откуда–то из глубины неба звучащая мелодия, наплывал рассвет. Звезды расступались, давая ему дорогу; напоследок ослепительно вспыхивали — и рассыпались в воде. И вот уже небо наполнилось светом, как морская раковина шумом моря. Габриела первая оторвалась от возлюбленного.

—Мне пора домой, дорогой мой, — шепнула она. — Боюсь, Артуро уже поставил на ноги всю полицию города.

—Твой дом здесь… рядом со мной, — сонным голосом возразил Рикардо.

—Нет–нет Я бы тоже не хотела, чтобы эта ночь закончилась. Но рассвет наступил, и мне пора идти.

—Хорошо, — выдохнул Рикардо, — но напоследок я хочу тебе сказать: сколько песчинок на этом пляже, столько я хочу говорить — люблю, люблю, люблю!

Временами Роке Сантос, хозяин ночного бара «Карменсита», испытывал к Марисоль такую ненависть, что был готов задушить ее. Девчонка не шла в расставленные им для нее сети. Он сам обучил ее искусству ускользания из лап похотливых клиентов и теперь пожинал плоды обольстительного мастерства Марисоль.

Долгое время ему казалось — девчонка висит у него па крючке; он в любую минуту может лишить ее заработка, выгнать на улицу, а ведь она ничего не умеет, кроме как забалтывать посетителей бара. Поэтому он терпеливо ждал минуты, когда можно будет дернуть удочку и вытащить эту упрямую рыбину на берег.

Но Марисоль, кокетничая с ним, как с любым, зашедшим в их заведение провести весело ночь клиентом, быстро разобралась в его чувствах.

Она поняла, что Роке с каждым днем впадает от нее все в большую зависимость, и стала вести себя вызывающе, точно ей ничего не грозило.

Она напропалую кокетничала с Раулем Флейтерсом, который, это было очевидно, являлся в бар только затем, чтобы повидаться с ней. Она подсаживалась к нему за столик — и тогда взрывы неудержимого смеха доносились до слуха возмущенного Сантоса.

Ему казалось, парочка хохочет над ним, и он скрежетал зубами от бессильной злобы.

Уже несколько раз Роке предупреждал Марисоль, чтобы она перестала путаться с Раулем, иначе он прикончит их обоих. Но Марисоль в ответ капризно надувала губки и насмешливо хихикала: она прекрасно понимала, что ненависть, которую демонстрирует ей Сантос, — это оборотная сторона его страсти, а со страстями человеческими Марисоль привыкла не очень–то считаться, в том числе и с откровенной страстью Рауля, которую тот уже не в силах был скрыть. Она знала, что Рауль разрывается между влечением к ней и любовью к невесте.

Марисоль предвкушала, какую прекрасную ночь они проведут вместе с Раулем. Она заставит его забыть о невесте! Но надолго ли?.. Ей бы хотелось, чтобы он и вовсе вычеркнул из жизни свою красотку. Что ж, надо попытаться помочь ему сделать это. И пусть все видят, что этот молодой человек нравится ей. Она не собирается ни от кого ничего скрывать, и уж тем более от Роке!

Но Сантос оказался вовсе не так покладист, как она рассчитывала.

В один прекрасный день он устроил ей и Раулю сцену ревности, в результате которой они были вынуждены демонстративно покинуть бар, чтобы поискать себе на эту ночь другое пристанище.

Вслед им летели проклятия взбешенного Роке Сантоса:

— Ты мне еще за это заплатишь, Марисоль! И ты, мерзавец, запомни — хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Под утро Консуэло позвонил Федерико Линарес.

Он тоже промаялся всю ночь, ожидая сына: дурные предчувствия мучили его. Консуэло была вынуждена сказать ему, что и Габриела не ночевала дома.

— О Боже! Габриела… Рикардо… За что нам с тобой это, Консуэло, за что? — простонал Федерико.

—За те ошибки, которые мы совершили в прошлом, — ответила Консуэло и положила трубку.

Артуро принес ей стакан воды.

—Выпей–ка, Консуэло, успокойся немного, а то я и сам, глядя на тебя, успокоиться не могу.

—Не хочу, ничего не хочу, Артуро, — зубы у Консуэло стучали. — Только бы увидеть мою девочку. Только бы она меня простила!

Тут дверь отворилась, и на пороге появилась Габриела. Увидев Артуро и мать, она сразу поняла, что они провели бессонную ночь, поджидая ее, и, чтобы скрыть смущение, с вызовом посмотрела на них обоих.

—Что случилось? С кем ты была, Габи? Габриела, что ты делала с этим человеком, с Рикардо? Отвечай мне, отвечай, — сыпала вопросами Консуэло.

Габриела надменно передернула плечами.

—Да что с тобой, мама? Что это за допрос ты мне устроила?

—Я убью этого типа, — проскрежетал Артуро.

—Никого ты не убьешь! — обернулась к нему Габриела. — Что это вы на меня налетели? Это же моя жизнь, я имею право делать то, что считаю нужным. Мне уже двадцать два года! И я не позволю вам обоим вмешиваться в мои дела!

—Что было между тобой и этим человеком, Габриела? — дрожа, как в лихорадке, спросила Консуэло.

—Между нами была и есть любовь! — выкрикнула Габи. — Понятно вам обоим? И не такая, как у тебя с отцом Рикардо, а настоящая!

Артуро, понурившись, направился к двери.

— Погоди, Артуро, — попыталась остановить его Консуэло, — лучше ты ей все скажи… Я не могу.

Но Артуро, махнув рукой, вышел.

— Что — все? — подступила к матери Габриела. — •Что еще я должна услышать? Что происходит, мама?