Сезар Толедо проснулся как никогда рано, разбуженный гулкими ударами сердца. Он осторожно выбрался из постели, поправил сползшее с плеч Марты одеяло и спустился на кухню. Налил из графина воды и залпом осушил стакан. Но во рту по-прежнему было сухо. Он снова наполнил стакан до краев и отошел с ним к окну. Светало. Из объятий ночи незаметно выползали очертания раскидистой араукарии, заросли зантедескии. Взгляд пожилого человека остановился на неумолчно журчащем фонтане посреди ухоженной лужайки. Сезар всегда любил смотреть на тонкие сверкающие струи воды, возникающие словно не из стальной трубы, а из самых глубин земли. И сейчас Сезар напряженно смотрел на фонтан, но видел не светлые струи, а окровавленные трупы мужчины и женщины. Пальцы Толедо невольно сжались, словно пытались удержать рвущегося из его рук парня.
«Двадцать лет миновало, а все как сейчас помню — Сезар допил воду. — Почему именно сегодня приснился тот давний праздник?» Котел с кипящей фасолью, кружки с молодым пивом, веселая компания за нехитрым столом, маленький смешной толстяк в цветной рубахе, лихо вертящий в танце красотку. Но внезапно все видения отступили, и в глаза Сезара глянул Клементину да Силва... И опять сердце Толедо резко оборвалось. «Почему эти воспоминания вернулись ко мне именно сегодня, в день, когда сбывается мечта моей жизни?!»
Сезар не знал ответа. Усилием воли он постарался взять себя в руки и отогнать дурные воспоминания. Он сосредоточился на фонтане. Струи фонтана, переплетаясь, описывали в воздухе замысловатую спираль и образовывали некую серебристую колбу, похожую на башню. Башня! Сезар аккуратно поставил пустой стакан в мойку и направился в спальню. Прошлое нехотя отступало перед настоящим, оставляя в память о себе испорченное настроение.
Марта уже проснулась и бросила на мужа вопросительный взгляд. В ее лице Сезар уловил чуть промелькнувшую тень, он присел рядом с ней.
— Не торопись вставать, впереди напряженный день.
— Волнуешься?
— Слишком много вложено в эту башню, Марта. Вся моя жизнь! Слишком много поставлено на карту. Но я стараюсь. Вот видишь, даже улыбаюсь!
— Вот и отлично! — Марта поднялась с постели, накинула шелковый пеньюар и села к трюмо.
Сезар поймал в зеркале тревожный взгляд жены. Он догадывался о беспокоящих ее мыслях. Но не время бередить рану. Толедо как можно беззаботнее улыбнулся в зеркало. Марта встретила его улыбку благодарным взглядом и провела щеткой по волосам, стараясь не испортить прическу.
Сезар внимательно следил за женой. Нет, для своих пятидесяти с хвостиком она выглядела неплохо: сухощавая, подтянутая, ухоженная. И ей, и ему просто необходимо отогнать тревогу и настроиться на праздник.
Сезар спустился в гостиную и застал Энрики в компании с Вилмой. Сезар молча пожал руку старшему сыну.
За время, что готовилось открытие «Тропикал-тауэр шопинга», они обсудили каждое мгновение этого праздничного дня. К удивлению Сезара, Энрики был бодр и невозмутим. Чмокнул красотку Вилму в щеку, подхватил кейс и направился к двери.
«Энрики все нипочем!» — не то с завистью, не то с осуждением подумал Сезар. Он сел в кресло и взял со столика фото Энрики. Сын был очень похож на мать: удлиненное лицо, глубоко посаженные серо-синие глаза, смелый разлет прямых бровей. «Вот орлиный нос — мой», — с гордостью подумал Сезар. Следом в его руке оказалась фотография Александра. Из-под очков на него смотрели умные глаза среднего сына. Настоящий ученый — выдержанный, спокойный... Он поставил фото сына на место. Сезар было протянул руку, чтобы взять фотографию Гильерми, но инстинктивно отдернул ее, будто перед ним стояло не фото младшего сына, а болтался оголенный провод, грозящий опасностью. В которой раз за это утро Толедо пришлось отогнать от себя терзающие душу мысли. Он пересел на диван и включил телевизор: шел прямой репортаж из «Тропикал-тауэр шопинга».
На экране замелькали длинноногие девушки в перьях и ярких костюмах карнавала, спускающиеся по сверкающей лестнице стеклянной башни. Мускулистые парни, наряженные индейцами, били в барабан и ритмично приплясывали в такт. Среди этой пестрой толпы Сезар разглядел довольное лицо Энрики. Взбешенный увиденным и, не обращая внимания на присевшую рядом жену и нарядных внуков, прильнувших к телевизору, Толедо схватился за телефонную трубку. Его разгневанный голос слился с голосом журналиста, с восторгом перечислявшего все достоинства «Тропикал-тауэра».
— Энрики, как ты посмел устроить этот цирк! Это дело моей жизни, самый важный проект, который мне довелось осуществить! Почему ты не согласовал со мной всех этих девиц и индейцев с барабанами?! Эти перья и голые задницы!..
На последних словах Марта повернулась к мужу и с укоризной покачала головой, выразительно скосив глаза на восьмилетнего Жуниора и шестилетнюю Тиффани.
Сезар было замолк, но сквозь стук барабана до него донесся голос журналиста, произносящего его, Сезара Толедо, имя. Он снова закричал в телефонную трубку, пытаясь заглушить голос ведущего и обрушивая на сына все свое дурное настроение.
— Имей в виду, что роль шута в твоем цирке не для меня, моей ноги там не будет...
