Ежегодный показ мод самого престижного в стране Дома моделей «Тропибелла» — «Тропическая красавица», как всегда, собрал многолюдную и блестящую публику. Помост пока пустовал, но сама публика представляла не менее интересное зрелище: знаменитые актеры, политики, спортсмены, красивые женщины и просто богачи, толпы журналистов, алчущих сенсаций, — все явились в «Тропибеллу» не только посмотреть новые модели, но и показать себя, встретить знакомых, узнать самые свежие новости. Блеск туалетов, драгоценностей, бижутерии и обнаженных плеч затмевал сияние люстр и свечей.
— Телезрители, конечно, знают большого специалиста в мире моды, журналиста, одного из владельцев фирмы и основателя благотворительного фонда, Рикардо Линареса Рикона…
Пока ведущая перечисляла все его многочисленные титулы, Рикардо медленной, чуть ленивой походкой приблизился к телекамере — и подарил ей одну из своих самых лучезарных и обаятельных улыбок. Этот среднего роста, крепко сбитый мужчина лет тридцати был красив не изнеженной и слащавой, а особого рода мужественной красотой, которая не оставляет равнодушной ни одну женщину.
Он умел непринужденно держаться на публике и перед телекамерой, отличался красноречием и безукоризненным воспитанием. Все телезрительницы от пятнадцати до семидесяти лет, прикованные в эту минуту к экрану, любовались им и про себя или вслух вздыхали: какой приятный молодой человек! Он обладал счастливым талантом нравиться женщинам. С мужчинами его отношения складывались сложнее, но благодаря добродушному характеру, широкой и слегка легкомысленной натуре Рикардо привлекал к себе немало друзей и приятелей.
— Мы приготовили модели не только для богатых и праздных женщин, но и для тех, кто работает, учится и не может потратить лишнее на туалеты, — заявил Рикардо, очень гордившийся своим демократизмом. — Кроме того, вас ожидают некоторые сюрпризы среди новинок сезона.
Сам законодатель мод всегда одевался просто, но безукоризненно. Его дорогие, добротные костюмы никогда не грешили легкомысленными деталями, не притягивали внимания пестрым галстуком или рубашкой. Он предпочитал темные тона, и это как–то не вязалось с его жизнерадостной натурой и национальными традициями. Такая манера одеваться наводила на мысль о затянувшемся трауре.
Мать Рикардо сеньора Эльвира уверяла, что у сына добрейшее сердце и он неустанно заботится о благе других и только потом о своем собственном. Это по его инициативе был основан благотворительный фонд, и теперь все доходы от проводившихся демонстраций моды поступали приюту для сирот.
Поговаривали о какой–то драме, пережитой в прошлом Рикардо Линаресом. О богатых и видных людях всегда ходит много слухов, в которых правда густо перемешана с ложью. Самый взыскательный и придирчивый взгляд не отыскал бы на цветущем лице Рикардо даже следов скорбных мыслей и воспоминаний. Может быть, он просто умело скрывал их.
Большинство знакомых уверяли, что все это — сущий вздор: никакие печали Рикардо не гложут, он типичный плейбой, живущий в свое удовольствие. Среди его нескольких удачных коллекций одежды, завоевавших весь мир, коллекция покоренных женских сердец занимает особое место. Наверное, он все же более известен как коллекционер такого рода.
—Чем объясняется твоя неустанная забота о детях, Рикардо? — не преминула спросить ведущая, чтобы тронуть сердца телезрителей. — Возможно, дети — твоя страсть?
—Настоящая и единственная моя страсть — красивые женщины, — шутливо и уклончиво ответил Рикардо. — А сироты вызывают у меня сострадание и желание помочь, как у всякого нормального человека.
Как только камера отвернулась от них, чтобы еще раз обозреть блестящую публику, Рикардо подтвердил свою репутацию донжуана, с ходу пригласив ведущую поужинать с ним вечером.
—Только если ты пригласишь и моего жениха, — рассмеялась красавица.
—Ну вот еще! — ничуть не огорчился отказом Рикардо. — Я подожду, пока ты его бросишь, и повторю свое предложение.
Просторные залы и холлы «Тропибеллы» все наполнялись зрителями, которые начинали проявлять нетерпение. К самому началу демонстрации появилось семейство Линаресов, привлекшее всеобщее внимание. Сеньора Эльвира тут же отыскала глазами сына. Ее обожаемый Рикардо и неумолимо бегущие годы — вот все, что интересовало ее в жизни. Она не в силах была признаться даже себе, что ей скоро пятьдесят. По официально принятой версии, сеньоре Эльвире едва перевалило за сорок, и редко кто осмеливался ей в этом перечить…
Федерико Линареса не волновал его возраст. Этот стройный, как юноша, безукоризненно одетый сеньор величественно нес седую голову и свои пятьдесят пять лет. Он был настоящим джентльменом, невозмутимым, со всеми одинаково вежливым и ровным, и только супруга могла иной раз вывести его из себя. По обыкновению, супруги Линарес тихо переругивались. Когда Эльвире не удавалось втянуть в перебранку мужа, она принималась яростно шпынять дочерей. В семье Линаресов никогда не было мира и согласия.
— Вот так всегда, — шептала сестра Рикардо Ванесса, с ненавистью глядя в спину матери. — Начинается с пустякового разговора потом они ссорятся, и папа уходит.
