Белградская трилогия [=С Новым годом, Белград!] - [2]
Мича: Каждый сам отвечает за себя и свою собственную судьбу.
Кича: Кто тебе это сказал!?
Мича: Этот с ветками.
Кича: Этот хорват?
Мича: Видишь, и ты его знаешь! И что ты меня бьешь ни за что!!!
Кича смущен. Бросает Миче жилет, который не вписывается в мамбо-костюм.
Кича: Одевайся!
Кича слушается, задумчиво одевается. Бормочет.
Мича: Где ты научился хорошо танцевать мамбу?
Кича: Меня научила одна супер-танцовщица. Чемпион Чехии за… не важно, за какой год.
Мича: Правда? И чтобы снова прославиться, она нашла тебя?
Кича: Да, меня. Ты находишь это странным? Что, я не достаточно хорош для чехов?
Мича: Хорош, хорош… Но не для мамбы…
Кича неожиданно замахивается рукой, и Мича едва успевает увернуться от пощечины. Кича включает магнитофон с записью мамбы. Хватает брата за руки и начинает с ним танцевать. Мича ведет себя как слон. Кичу это все больше раздражает.
Кича: Два вправо, один влево, два вправо, один влево! Поворот! Держи ритм, черт тебя возьми!
Танец становится все бессмысленнее, и братья вскоре вместо танца просто топчутся на месте. Мича вырывается… Тяжело дышит.
Мича: Кича, в этом во всем есть смысл?
Кича: Ты как с цепи сорвался сегодня вечером. Ты пил что-нибудь, курил?
Мича: Ты же знаешь, что я не пью.
Кича: Знаю, поэтому и удивляюсь.
Мича: Что здесь удивительного, Кича, что после двух лет мытарств в этом городе, я спрашиваю, есть ли смысл унижаться еще и как танцор мамбо?
Кича: Ни одна работа не унизительна.
Мича: Эта — унизительна.
Кича: Эй, слушай, если у тебя есть что-нибудь получше, иди! Иди, спокойно…
Мича медлит.
Кича: Иди, чего ждешь!
Мича действительно идет к двери.
Кича: Да, да, иди!
Кича продолжает говорить, Мича вдруг останавливается.
Кича: Только знай, я бы очень хотел, чтобы кто-нибудь предложил мне то, что я предлагаю тебе. Но пусть тебя это не останавливает! Не надо, иди спокойно…
Мича снова уходит. Кича опять продолжает. Мича останавливается.
Кича: За пару часов я обеспечу свою жизнь на несколько месяцев вперед. Я уже не говорю о девушке, твоей партнерше…
Мича: О моей партнерше?
Кича: О твоей, твоей. Увидишь, какая она. Класс! Супер…
Мича: Мой «супер» находится на Грочанской,[3] 44.
Кича: Он опять за свое! Я тебя тащу в жизнь на эстраде, в шоу-бизнес международного масштаба, в будущее, которое любой парень из «Цветича[4]» мог бы только пожелать, а ты мне тут рассказываешь о девушке со Звездары[5]!
Мича молчит.
Кича: Или господин, может быть, недоволен, что я не оставил его дома, что не допустил, чтобы его мобилизовали? Туда, где на какой-то лужайке играют в войну вооруженные люди, где защищают святое сербское, чьи границы только Богу известны, и которых первая пуля уложит возле Святого Петра!
Мича молчит. Опустил голову.
Кича: Скажи мне спасибо… Что я без всякой нужды оставил прекрасное место финансового диллера, работал не как эти засранцы на улице, а культурно, в кафе, как нормальный человек… Что эмигрировал просто так, потому что армия меня не преследовала… Нет, иди, иди спокойно. Я не злюсь!
Мича и пошел бы, но не решается, даже делает шаг, потом останавливается, возвращается. Колеблется, затем смелость возвращается к нему.
Мича: Кича…а куда мне идти?
Кича: Что ты имеешь ввиду?
Мича: Ну, ты же говоришь «иди, иди», а не говоришь куда…
Кича: Я должен тебе сказать… Ты куда шел?
Мича: A, да нет, я никуда не шел. Я думал, ты со мной шутишь…
Кича смотрит на Мичу, как на очень глупого человека, как будто не сомневается, что так оно и есть. Мича спрашивает, больше для себя.
Мича: Говорит «иди, иди», я все жду, что услышу куда…
Кича смотрит на Мичу. Мича смотрит на Кичу.
Кича: Мича…
Мича машинально хватается за щеку.
Мича: Пожалуйста, Кича.
Кича: Ты очень глупый.
Мича: Знаю, Кича.
Мича молчит несколько мгновений, затем ставит музыку мамбо.
Мича: Эй, давай попробуем.
Кича протягивает ему остальную часть костюма мамбо, Мича одевается. Оба выглядят очень смешно, рубашки с рюшечками, расстегнуты на груди, золотые цепи, туфли на каблуках.
Кича: Давай, поехали…
Они обнимают друг друга. Между тем, оба идут в одну сторону и спотыкаются тут же в начале. Кича, несмотря на это, теперь очень тактично ведет своего брата, который потихоньку начинает схватывать шаги ритмичного танца. Вдруг слышится телефонный звонок. Мича бросается к трубке.
Мича: Aллo! Aллo! (Kиче) Сделай тише, это Белград! (в трубку) Алло… Мама, это ты! Привет, мама, это я, как ты?.. Мы хорошо, да, и Кича хорошо. Я его слушаюсь, мама… У нас есть деньги, не беспокойся… Как там?… Так… Ты звонила…
Мича резко перебивает, поворачивается спиной к Киче, продолжает тише.
Мича: Maмa, а Ана звонила?…
Мича продолжает немного громче.
Мича: Я говорю, звонила ли Ана?
Кича укоризненно смотрит на Мичу, и мама не слышит его. Он пытается как-нибудь спрятаться. Кричит.
Мича: Aнa, мaмa, звонила ли Ана!!!.. Я не ору, но ты же не слышишь. Нет, она для меня не важнее, я просто спрашиваю…
Кича вырывает трубку из руки Мичи.
Кича: Дай ее мне!.. Алло, мама, это я, как дела?.. У нас все отлично, оба работаем в этой фирме, о которой я тебе говорил. Внешняя торговля, да. У нас отлично. И по-чешски я говорю, как по-сербски. И Мича тоже… А дома, как дома? Как команда?.. А эти, наши, что делают?.. Не звонят… Хорошо, мама…
![Семейные истории [=МамаПапаСынСобака]](/storage/book-covers/8c/8c2bda7ef4b3806759e4a8d8e700e47ac25b1ec6.jpg)
«Клево! Потому что жизнь сурова». Так поют дети, которых играют взрослые актрисы. И играют клево, и жизнь, в которую они играют - сурова. Хотя, что перед нами дети, понимаешь не сразу. Подумаешь, детская площадка. Ну, игрушками забавляются. Едят кашу из песка. Мало ли куда заведет театральная условность! Может, это все должно обозначить проблему всеобщего инфантилизма.
«Супермаркет» — снова история о затхлом западном мире, где ничего никогда не меняется, так что героям несколько раз приходится жить в одном и том же дне. Место действия — школа для детей эмигрантов — в сущности, представляет собой витрину.Неясно, в какой стране находится школа (то ли Австрия, то ли Германия), неясно, почему в ней всего два ученика, причем одна из школьниц — дочь директора. Директор на протяжении всего действия пытается всучить регулярно навещающему его журналисту собственное диссидентское досье, якобы выкупленное им у органов.
![Кузнечики [=Саранча]](/storage/book-covers/74/7467b534f7097c2607ceb6889ae9191e0646d170.jpg)
В пьесе «Саранча» все персонажи находятся в состоянии перманентной войны друг с другом: красавица жена вытирает ноги о тряпку-мужа, ее брат-гомосексуалист бросает на улице слабоумного отца, чтобы тот не вернулся больше домой, мать и дочь не могут и пяти минут поговорить без взаимных упреков, а подозрительный до маниакальности тележурналист видит в каждой хорошенькой девушке шпионку. Эти люди не умеют любить, они эгоистичны до последней степени, относятся к жизни потребительски и самоутверждаются, поедая друг друга.
Эта замечательно правдивая история о людях, находящихся в сложных семейных и любовных взаимоотношениях. В одной из ремарок Срблянович пишет: «Все персонажи постоянно едят», поэтому зал ресторана с живой джазовой музыкой знаменитого трио Евгения Борца — лучшее место действия. Впрочем, персонажи, как и положено саранче, с удовольствием едят и друг друга, так что наблюдать за ними интересно. Тем более, что финал у этой истории, с легким мистическим привкусом, довольно необычный и даже загадочный.«Я часто слышу о „новой драматургии“, так вот, на мой взгляд, пьеса „Саранча“ прекрасный, живой образец этой самой „новой драматургии“, только предстающей не в виде выхолощенной мрачной фантазии, а как очень жизненный и художественно точный слепок с повседневности.
Главный герой пьесы, Карл, как мы узнаем позже, — эмигрант из Европы. Из какой именно страны он приехал, неизвестно. Однако в самом начале пьесы Карл — типичный представитель класса богатых одиночек, который, наконец, дождался своей очереди на покупку квартиры в престижном доме. Его квартира-студия поражает чистотой и дорогими вещами. Однако ничто не радует героя, он ведет скучную размеренную жизнь обеспеченного нью-йоркца.В пьесе Америка представлена как бездушная страна денег, где платят за все, в том числе за улыбку, вежливое обращение и доброжелательный взгляд официанта.
Художник, доживший до преклонных лет, встречает молодую женщину, очень похожую на его мать. Сам герой никогда не знал собственной матери. Она бросила его еще младенцем, в роддоме, но при этом оставила при нем свою фотографию, которую он хранил всю жизнь. И вот спустя много лет он встречает женщину, как две капли воды похожую на ту, что на фотографии. Между ними возникают непростые отношения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В пьесе Миеко Оучи «Синий свет» мы застаём 100-летнюю Лени Рифеншталь в офисе голливудской киностудии. Она готова сделать отчаянный шаг и решиться на съёмки своего первого художественного фильма за последние пятьдесят лет, но что из этого выйдет, — вот вопрос.
Cпектакль «Рыдания» про генетику женского одиночества, сконструирован из монологов трех женщин, представительниц одной семьи: дочери, матери и бабушки.Три поколения потерянных женщин — восемнадцатилетняя, сорокачетырехлетняя и семидесятилетняя. Они все дезориентированы, все несчастливы. Их несчастье не социальное, а внутреннее: «Они загнаны в ментальные ловушки, это их личная несвобода».
В сборник пьес известнейшего английского драматурга Джона Осборна (1929–1994) вошли три его пьесы: «Оглянись во гневе», «Комедиант» и «Лютер». Две последние пьесы на русском языке печатаются впервые.Экранизации и постановки:Оглянись во гневе / Look Back In Anger — Великобритания (Т.Ричардсон) 1958Полковник Редль / Oberst Redl (И.Сабо) (cценарий в соавт.) 1985Комедиант / The Entertainer — Великобритания (Т.Ричардсон) 1960Атака лёгкой кавалерии / The Charge of the Light Brigade (cценарий) — Великобритания (Т.
В формальном плане Вальчак пользуется театральной условностью, вводя символические фигуры и ожившие предметы, как, например, в пьесе «Шахта». Герой пьесы — шахтерский город Валбжих, олицетворяемый неким шатающимся по улицам типом по имени Валек.