Белая стая - [8]
— А может, и сейчас живёт? А мы забрались!
— Да кто ж тут может жить в такой… могиле?
— Ой, какие ты страшные слова говоришь!
— Светка, тут чего-то на столе… Камни сложены. А под камнями… Бумагу я нашла!
— Бумагу?!
У Тани в руках, и правда, какой-то лист смутно белеет.
— Утят здесь нет, — сказала она, — пискнули бы. Вылезем и посмотрим, — что это мы нашли?
Вылезала из странной пещеры Света с гораздо большим удовольствием, чем туда спускалась. Какое солнце яркое!
Таня расправила грязноватый ком бумаги, который зажимала в кулаке, и прочла вслух:
— Мин-ны!
Света быстро заглянула через её плечо: да, печатными буквами на измятом листке было написано чернильным карандашом:
— «Минны!» И ниже помельче: «Ничего не трогать! Заминировано».
— Та-аня! — ахнула Света. — А ты тронула…
— И не взорвалась, ты же видишь! — Таня перевела дух.
— А вдруг там ещё взорвётся? Вдруг не сразу…
Девочки схватились за руки и, не оглядываясь, со всех сил припустились бежать. Отбежали подальше и оглянулись. Стрекотали в траве кузнечики, лёгкий ветерок шевелил головки синих колокольчиков, высоко в небе заливался жаворонок.
Девочки посмотрели друг на друга.
— Откуда же мины? — подумав, спросила Света. — Война кончилась очень давно. Нас с тобой тогда еще не было.
— Но мины иногда попадаются и теперь, — сказала Таня. — В прошлом году в лесу подорвалась корова на мине. А в позапрошлом году мальчишки нашли такую штучку вроде кувшинчика, стали бить её камнем и тоже взорвались.
— Умерли? — ужаснулась Света.
— Нет. Повезло им. Одному только часть ступни оторвало, другому — пальцы на левой руке. Это не в нашей деревне было. Трогать всякие неизвестные штучки никак нельзя!
— А ты тронула бумагу… предупредительную.
— Бумага не мина. Значит, я самую мину не тронула.
— А если бы! Ой, какой страх! Таня, надо о минах сказать… Кому? Глаше?
— Да что Глаша? В военную часть надо сообщить. Там есть минёры. Они разряжают мины. Но здесь нет военной части… — Таня задумалась. Потом воскликнула: — А, знаю! В милицию надо! Вот куда! А из милиции уже дадут знать военным.
— А милиция в Дымове есть?
— Нет. В селе. Где сельсовет. Довольно далеко. А пока не скажем в милиции, никому-никому не говори! И я не скажу. Потому что раз мины, — значит, военное. А раз военное, — значит, тайна. Болтать не надо.
— А вдруг, пока мы скажем, ещё кто-нибудь набредёт на это место? Дети какие-нибудь маленькие…
— Ой, правда! Что же делать?.. Знаешь что? Я сейчас побегу с этой бумажкой в сельсовет, а ты иди на участок и скажи Глаше, что я ушла…
— В милицию? Спросят, почему. Удивятся…
— Нет. Ты, Светочка, скажи, что я побежала… да просто домой. Что у меня… да, ну, живот очень заболел. Вот так!
Таня помчалась во всю прыть, а Света поплелась к утятнику.
Люба встретила её радостной вестью: ещё двух утят нашли: они крякали совсем близко, под обрывом, спустились туда, а наверх взобраться не могли. Теперь только трёх утят не хватало.
— А Таня где же?
— Сейчас я Глаше скажу…
Света нашла Глашу в загоне. Она посыпала пол свежими опилками.
— Долго вы как! На тот берег ходили? А ноги-то у тебя все в глине! На коленках лазили?
— Глаша, Таня домой пошла.
Глаша очень удивилась:
— Это почему? До конца вашей смены ещё часа полтора осталось.
— У неё… у неё вдруг… живот очень сильно заболел.
— Бедняжка! Что же с ней такое? И сильно, говоришь?
Света кивнула, глядя в землю.
— А почему у тебя такой вид испуганный? Напрасно ты Таню не проводила, вы же рядом живёте. — Глаша встревожилась. — Ну, зачем ты её одну отпустила?
— Она захотела одна…
Света стала помогать Сеньке выгружать корм из ящика на колёсах. Этот ящик прикатывали из кормокухни по двум длинным жердинам, уложенным на земле как деревянные рельсы. Из ящика на колёсах корм лопатами накладывали в вёдра и уже вёдрами разносили по кормушкам.
Сеньке и Любе тоже пришлось объяснять, что Таня, кажется, заболела. Было очень неприятно врать несколько раз подряд. К счастью, Саши и Вити на участке не было. Их Глаша тоже отпустила искать утят. Так что хоть им-то врать не пришлось. Каждый ведь непременно расспрашивает в отдельности, хоть и слышал, что Света говорила другим.
ТАЙНА
Солнце уже спустилось к самому лесу, и небо стало оранжевым, когда Таня пришла к Свете, поджидавшей её с нетерпением. Вид у Тани был очень усталый, она даже похудела за один день. Ещё бы — ведь в общей сложности Таня километров шестнадцать отмахала. До села, где находится милиция, от Дымова восемь километров.
Девочки уселись на скамейку в огороде.
— Вот велосипеда-то у меня нет! — сказала Таня. — Хотя я и ездить на нём не умею.
Она подробно рассказала Свете, как всё было.
Прибежала Таня в поселковую милицию и говорит:
— Скажите, пожалуйста, военным, что надо скорей разминировать пещеру, а то дети или утята туда влезут и взорвутся!
Милиционер, молодой и весёлый парень, глаза вытаращил:
— Кто взорвётся? Какая пещера? Садись, девочка, отдышись и расскажи хорошенько, что́ случилось.
Таня протянула милиционеру бумагу, найденную в пещере.
— Мины пишутся через одно «н», — сказал милиционер, рассматривая бумагу. — Где ты нашла это объявление?
К тому времени Таня уже перевела дух и всё-всё объяснила, как они искали утят и спустились в пещеру.
